Сотрудники шелтера, из которого похитили Марию Смелую, не стали писать заявление в полицию и решили перевезти подопечных в безопасное место. Необходимы правовые механизмы и инструменты защиты постояльцев шелтеров, подчеркнули опрошенные "Кавказским узлом" правозащитники.

Как информировал "Кавказский узел", 9 мая правозащитный проект "Кавказ без матери" сообщил, что жительница Краснодара Мария Смелая, которая жаловалась на насилие со стороны мужа – выходца из Чечни, перестала выходить на связь после того, как супруг с сообщниками похитили ее вместе с ребенком из шелтера. 11 мая в Telegram от имени Марии Смелой было опубликовано сообщение о том, что будто бы насилие со стороны ее мужа – это клевета. Авторы комментариев призвали Смелую записать видео с подтверждением.

Мария Смелая действительно находится в Краснодаре, а не в Чечне, полагает автор проекта "Кавказ без матери" Лидия Михальченко.

"Как сказала сама Мария, она в Краснодаре. Она на видео показала дом, где живет ее семья, интерьеры в принципе совпадают с фотографиями дома, которые публиковали родственники Марии в Instagram*. На видео она говорит, что мы ее украли, зомбировали и так далее, но все это на самом деле слова ее мужа, уроженца Чечни. Она, по сути, находится в плену мужа и вынуждена говорить то, что велит он. Как мы заметили, у нее немного опухшее лицо. С момента ее похищения прошло два-три дня и за это время, если мазать гелем, то синяки сходят так, что их можно замазать. За день до публикации этого видео я просила позвонить по видеозвонку, но она отказалась. Видимо, ждали, пока будет возможно скрыть синяки", - рассказала она корреспонденту "Кавказского узла".

Сама Мария в шелтере провела всего два дня. "Мария к нам обратилась за помощью 30 апреля, потом она пару раз исчезала и появлялась сначала 2 мая, а потом 4 мая. И, если не ошибаюсь, в тот же день она выехала из Краснодара, а 5-го числа она оказалась у своих знакомых в Подмосковье. То есть она не сразу в шелтер поехала. Я ей дала телефон шелтера, и она на следующий день поехала в шелтер и в общей сложности провела там два дня. Потом случился вот этот разгром. Сейчас прямой связи с ней нет", - сообщила она.

По ее словам, муж Смелой избил няню шелтера и угрожал сотрудникам. "Муж Смелой ворвался в шелтер вместе со своими подельниками, избил сотрудницу шелтера, угрожал им. Шелтер не дает комментариев. Я видела их сломанную дверь, вырванную с корнем, видела сломанную камеру, которую он украл вместе с флешкой. То есть это было похищение женщины и ребенка со взломом и кражей. Они боятся идти в полицию и решили переехать в другое место, потому что постояльцы, которые и так социально не защищены, боятся за себя. Он даже мне угрожал просто из-за того, что я помогаю женщинам. Я пишу заявление в СК по факту угроз. Мы еще ряд шагов сейчас обдумываем, сидеть сложа руки мы не будем", - сказала она.

По факту вторжения в шелтер и применения насилия в отношении сотрудницы в полицию никто не обращался. "У нас есть скрины переписки, где Мария говорит, что она боится идти в полицию, потому что он запугал ее связями с полицией. Мария говорила, что он занимается вымогательством. Насилие в ее отношении продолжалось три года. И до беременности, и во время беременности. Мария не первая его жена, которую он бьет. Он избивал также своих бывших жен, и за это его никто не наказал. Мария упоминала, что он много пьет. Нам писали и звонили ее подруги, рассказывали, что, как им говорила сама Мария, он принимает какие-то таблетки и становится еще злее. Ощущение безнаказанности убеждает его, что Мария – это его легитимная жертва. Он рэкетир средней руки. Вряд ли он из влиятельной чеченской семьи. Сама Мария цыганка. И как мне сказали мои чеченские подруги, он не увез ее в Чечню, потому что не хочет, чтобы там узнали, что его жена цыганка", - отметила Лидия Михальченко.

 Она полагает, что в этой ситуации заявление в полицию от посторонних людей не даст результата. "В России нет закона о домашнем насилии, и когда чужой человек, который сообщает о проблемах в другой семье, вряд ли правоохранительные органы на это среагируют. А если и среагируют, то самым индифферентным способом. Послушают абьюзера, который скажет, что у нас все хорошо, вот мы вместе смотрим мультики, а жена, скрывающая синяк тональным кремом, будет вынуждена повторять то же самое. Пока есть общественное внимание к этой ситуации, мы надеемся, что он с ней ничего не сделает, мы увидим ее живой. А в дальнейшем, будем надеяться, что ее положение улучшится", - указала она.

Ситуация с Марией и ее похищением из шелтера типичная, считает президент Центра исследования глобальных вопросов современности и региональных проблем "Кавказ. Мир. Развитие" Саида Сиражудинова.

"Женщина-жертва насилия не может сопротивляться, а сотрудники шелтера не в силах противостоять силе. Более того, многие ищущие помощь часто меняют свое решение, на расстоянии эмоции сглаживаются, и приходит осознание сложности разрыва и страх перед изменениями. Работая с насилием, приходилось неоднократно наблюдать подобную динамику, когда женщина начинает жаловаться, но потом отказывается от помощи. Иногда они продолжают жить, как прежде, иногда происходит непоправимое", - сказала она корреспонденту "Кавказского узла".

По ее словам, правовой статус женщин-жертв - это вопрос актуальный и уязвимый. "Нахождение женщин в шелтере не гарантирует им защиту. Общеизвестны несколько случаев нападения на шелтеры. То есть и женщины, и волонтеры, помогающие им, остаются незащищенными. Нужен правовой механизм и инструменты для защиты , но на сегодняшний день это лишь мечта правозащитников. И в большинстве случаев полиция не реагирует на сообщения о налетах. А иногда и помогает абьюзерам", - отметила она.

Похищения женщин из шелтеров становятся нормой, констатирует руководитель проекта "Отцы и дочки" Аида Мирмаксумова.

"Всегда пытаются вернуть женщин, которые обратились за помощью. Именно похищения не так часто происходят, как попытки просто вернуть. Но попытки похищений тоже, к сожалению, были. Мы знаем несколько громких случаев похищений. То есть можно сказать, что похищения не повсеместны, но они становятся нормой", - сказала она корреспонденту "Кавказскому узлу".

Правовой статус женщины, которой шелтер предоставил убежище, никак не защищен, отмечает она. "Никем они не защищены. До тех пор пока правоохранительные органы не встают на сторону таких женщин, они и их дети не могут быть защищены. Полиция не защищает женщин от того, от кого она бежит. Даже дети не защищены. В моем иллюзорном мире шелтеры должны сотрудничать с правоохранительными органами, быть под их защитой. Но в нашей реальности идет противостояние шелтеров против всех, начиная от родственников, заканчивая полицией", - пояснила она.

Полиция если и реагирует, то без особых результатов, считает она. "Если говорить о правовой составляющей, то нет, не реагирует, а если мы говорим о фактической - то нет. Ну собрали бумажки, значит, отреагировали, но при этом не нашли фактов нарушений. То есть формально отреагировали, а по факту ничего не сделали", - отметила она. 

Представитель Кризисной группы СК-SOS* Александра Мирошниченко подтверждает, что история Марии "довольно типичная, к сожалению". "Сбежавших женщин часто насильно возвращают домой: будь то их мужья или родители. Стоит заметить, однако, что в последние годы способы возвращения стали более изощренными: теперь на беглянок часто пишут заявления в полицию и под предлогом сфабрикованного уголовного дела возвращают домой, после чего само дело исчезает, либо же беглянка переходит в статус свидетельницы вместо подозреваемой. Такой грубый способ вернуть женщину, как ворваться в шелтер и насильно её забрать, сейчас используют реже", - сказала она корреспонденту "Кавказского узла".

По ее словам, у женщины, которая находится в шелтере, есть те же права, что у других граждан.

"Статус женщины, как и статус любого другого человека, защищен российскими законами. Каждый имеет право на свободу передвижения, на физическую неприкосновенность, на защиту чести и достоинства. Юридически женщина, которая находится в шелтере, мало чем отличается от обычного человека, живущего в своей квартире. И в том, и в другом случае врываться в шелтер или квартиру и насильно забирать человека - это, безусловно, незаконно", - отметила она.

Что касается реакции полиции на нарушение закона в шелтерах, то в большинстве случаев они не реагируют. "Сложно сказать однозначно. В большинстве случаев, пожалуй, нет. Достаточно иллюстративен в этом плане кейс Халимат Тарамовой: там реакции со стороны правоохранителей так и не последовало. Аналогичное бездействие можно наблюдать и в случае Аминат Лорсановой. Но тут важно учитывать нюансы, связанные с каждым конкретным шелтером и каждой конкретной организацией. Конкретно в случае Марии есть определенные шансы, что полиция всё же отреагировала бы на обращения конкретно от шелтера", - указала она.

Как писал "Кавказский узел", остается нерешенной проблема безопасности шелтеров, особенно на Северном Кавказе, заявили в сентябре 2023 года представительницы неправительственных организаций. Заявлению предшествовало решение ЕСПЧ, который признал нарушения прав женщин, находившихся в махачкалинском шелтере, когда силовики забрали из него уроженку Чечни Халимат Тарамову.

10 июня 2021 года в Дагестане силовики и их коллеги из Чечни явились в Махачкале в шелтер - квартиру для жертв домашнего насилия, задержав журналистку Светлану Анохину, сотрудников проекта "Марем" и мать 15-летней дочери, скрывавшейся от семейного насилия. Их целью было вывезти из шелтера жительницу Чечни Халимат Тарамову, которая сбежала из республики, пожаловавшись на домашнее насилие. На теле Ираиды Смирновой, Майсарат Килясхановой и Светланы Анохиной, находившихся тогда в шелтере, были зафиксированы различные травмы, некоторые от ударов тупым предметом.

В России необходимо принять специальный закон, который запрещал бы родственникам приближаться к пострадавшим от насилия или возвращать их в семью при помощи силовиков, отметили ранее опрошенные "Кавказским узлом" правозащитники. Похищение жертв насилия их родственниками не приводит к уголовной ответственности для похитителей, а власти предпочитают не замечать проблему, отметили они.

На Кавказе практикуются так называемые "убийства чести", жертвами которых становятся те, чье поведение родственники сочли позором для рода. Эти убийства совершают сами родственники, чаще всего отец или брат, говорится в справке "Кавказского узла" "Убийства чести" на Северном Кавказе".

* деятельность компании Meta (владеет Facebook, Instagram и WhatsApp) запрещена в России.