Самира Муцольгова умерла.
Четырехлетняя девочка из Ингушетии стала жертвой нескольких видов насилия, как прямого, так и косвенного.
Она подвергалась избиению, изнасилованию, а ответственные лица прилагали все усилия, чтобы скрыть этот факт со всеми вытекающими негативными последствиями.
Виновные по дефолту мерзость, но лично для меня мерзость в том числе и те, кто пытался это скрыть, создавая тем самым комфортные условия для будущих инцидентов насилия. И эти люди прикрываются традициями, якобы это «защита чести семьи, рода, нации»
Подобные проблемы нередко происходили в Чечне в период войны, когда российские солдаты могли изнасиловать беззащитных девушек и женщин. Самый яркий пример — «Дело Буданова». И до сих пор проблема никуда не делась.
Латентные изнасилования, сопряженные с насилием, имеют многократный негативный эффект против жертвы и положительно влияют на рост таких действий.
Насилие любит молчание. То есть жертва не получает защиту от преступления, а наоборот ей достается двойной урон, сначала прямой от насильника, потом косвенный от общества, якобы так устроено, таковы традиции, ведь это позор.
Нет, дорогие, позор, это когда вы укрываете виновного, и дальше давите на невиновную потерпевшую, чтобы она молчала. И если это часть ваших традиций, то традиции у вас позорные и мудацкие и от подобных надо отказываться!
Защищая человека (женщину), вы защищает семью, род и нацию. Только так.
А у вас получается наоборот, вы защищаете насильника в ущерб жертве и мнимо считаете, что спасаете честь. В таком случае вы уже потеряли все остатки чести, так как не отстаиваете её, а последовательно сдаёте в угоду преступнику.
С такими «традициями» не построить здоровое гражданское общество.
Самире Дала геч дойла! Дала йалсмане хьаша йойла!
Спасительная смерть?
Четырёхлетняя девочка из Ингушетии, доставленная в конце апреля в больницу с признаками побоёв и изнасилования, умерла. Читаю телеграм-каналы и посты в инстаграм официальных лиц и новостных агентств, которые целенаправленно опускают информацию об изнасиловании, но делают акцент на тяжёлой болезни крови. Я не отрицаю, что болезнь крови была, но почему вы не пишите, что спровоцировало смерть ребёнка, о которой знает теперь вся Ингушетия? Если бы она умерла от болезни крови, как умирают тысячи других людей вокруг от различного рода болезней, эта история не получила бы такой огласки, и вы прекрасно это понимаете. Мы знаем о Самире ровно потому, что она была изнасилована, избита и доставлена в больницу в полумёртвом состоянии.
Поделитесь с нами информацией о ходе расследования в отношении человека, который изнасиловал девочку. Про мать вы постоянно говорите, но ведь не одна она виновата. Почему вы скрываете имя мужчины, задержан ли он, если да, то какие статьи уголовного кодекса ему инкриминируют? Общественность просит открытого расследования и открытого судебного процесса. Это не дело государственной важности, которое надо вести под грифом секретно.
И насчёт тейпов. Такого разочарования в коллективной системе общества я ещё не испытывала. Давайте уже отказываться от тейповой структуры общества. Зачем нужны тейпы, если в самый необходимый момент, члены тейпа не поддерживают тебя/отказываются от тебя/отворачиваются от тебя/не хотят нести ответственность за члена своего сообщества, который является преступником или насильником/стесняются того, что изнасилованный четырёхлетний ребёнок носит их фамилию.
P.S. Первая мысль после прочтения вчерашних новостей: вдруг девочка не умерла, а попала под программу защиты, где ей поменяют фамилию, и перевезут в другой регион, где она будет спокойно расти и развиваться. Ага.
НАКОНЕЦ-ТО. А то я уж представляла, с каким облегчением украдкой вздохнули вовлеченные, узнав, что Самира погибла и можно похоронить ее, а с ней - и доказательства преступления. И как обрадовались, что никакая Львова-Белова или еще кто из интересующихся не станет писать больше запросов о состоянии ребенка и о том, принимаются ли меры к обеспечению ее благополучия - а то вдруг еще спросят заодно, проведена ли проверка в отношении ответственных должностных лиц, и какие приняты по итогам меры.
Если что, у меня нет ни малейших оснований думать, что врачи сделали не все, что могли, чтобы спасти ребенка - хотя бы потому, что им-то смерть в стенах больницы невыгодна. Так что я думаю, что просто нанесенные малышке травмы оказались слишком тяжкими.
Обычно, конечно, смерть жертвы - это плохо, потому что не позволяет сделать вид, что ничего не было. Но в данном случае удачно уже найдена виновная, которую как раз никому не жалко и за которую никто не вступится - мать ребенка - так что можно ее задержать, осудить и перед всеми отчитаться, что меры приняты и преступница наказана.
В общем, предлагаю со всей внимательностью следить за тем, как наш доблестный Следком расследует это преступление. А то, может, люди врут, и никакого изнасилования не было? Или просто кому-то влиятельному хочется, чтобы преступление осталось безнаказанным, и следствие пытаются спускать на тормозах?
У меня к вам просьба, дорогие подписчики, если у вас есть знакомые журналисты, работающие в официально зарегистрированных СМИ, попросите их написать запрос о ходе расследования в пресс-службу СК РИ.
Еще есть такой Комитет Государственной
Думы по вопросам семьи, женщин и детей, вот список членов комитета: http://komitet-sjd.duma.gov.ru/about/sostav-komiteta
На сайте Госдумы есть возможность отправить обращение депутату, вот, например, вот ссылка на страницу одной из них: http://duma.gov.ru/duma/persons/1055970/
Депутаты имеют полномочие обращаться с запросами в правоохранительные органы, так что, думаю, будет полезно, если все неравнодушные выберут депутата из списка и напишут ему с просьбой направить в Следком депутатский запрос и спросить:
1) проводится ли проверка сведений о совершении насильственных действий сексуального характера в отнтшении малолетней в г. Малгобек,
2) проводится ли проверка в отношении должностных лиц, не принявших мер по предотвращению наступивших тяжких последствий.
#злобадня #насилие
Смотрела билеты домой во Владик через Aviasales, наткнулась на забавное. Если вбить в пункте назначения мой родной город высвечивается вот такое:
Кавказ стартер‑пак: горы, сытная еда и смесь культур. Здесь замиксовались нартские мифы, осетинские пироги, грузинская чурчхела и творчество русских писателей. Узнайте, как выглядел главный российский форпост на Кавказе и где начинается дорога в Грузию.
Выскажу несколько мыслей по этому поводу.
1. Главное: мне как пиарщику, специализирующему на геобрендинге, позиционирование Осетии как места «где начинается дорога в Грузию» (и вообще куда угодно), кажется невыгодным и неуместным. Мы самодостаточный курортный регион со своей историей и культурой. Вообще пиар чего-то менее известного и маленького за счет близости (территориальной, культурной, смысловой и т.д.) с чем-то большим и более раскрученным – обычная практика. Бренды делают совместные проекты с художниками, города – друг с другом. Но это при условии, что такая коллаборация не умаляет один бренд в пользу другого. И при условии, что между двумя слагаемым действительно есть мэтч. Здесь я этого не вижу: Осетия выставляется как эдакий перевалочный пункт на один день. Я считаю, нашему региону это невыгодно, поскольку отводит ему вторую роль. А мы спокойно можем быть на первой. Если бы нас назвали местом, где начинается дорога в любой другой регион или страну, мне бы это также казалось неуместным.
2. К сожалению, и у России, и у Осетии с Грузией сейчас не самые благоприятные отношения, поэтому такая привязка мне кажется неуместной чисто дипломатически.
3. Редактор Aviasales вряд ли вникал в такие тонкости, а просто делал свою работу, в которую не входит разбираться в бренде городов и в том, как себя позиционирует маленький Владикавказ. Но это работа нашего министерства туризма. По-хорошему, им бы контролировать такие штуки, держать связь с туристическими агрегаторами, авиакомпаниями, турагентствами и прочими, сотрудничать, сверять часы, чтобы не допускать вот таких некорректных с точки зрения позиционирования текстов.
4. Милитари позиционирование как "форпоста России на Кавказе" точно также кажется мне неуместным. Мы уже не в империи 😆 У нас мирный регион с красивейшей природой, вкусной едой и богатой культурой.
5. Работа с брендом территории – это не только разработать красивый логотипчик. Гораздо важнее выработать четкое позиционирование региона (кто мы есть, а кем мы быть совсем не хотим) и следить, чтобы правильная коммуникация о нас была везде: от внешних носителей в аэропорту до статей о нас на туристических сервисах и у блогеров.
Скорее всего, вы знаете о решениях в пользу бывшего директора ТФОМС Магомеда Сулейманова и экс-руководителя Главного бюро медико-санитарной экспертизы по республике Магомеда Махачева.
Не могу не выразить свою позицию – она однозначная и вполне очевидная. Считаю оба этих решения по меньшей мере странными, учитывая послужной список обозначенных лиц.
В данном случае я поддерживаю общественное мнение и тех, кто резко комментирует происходящее. Имена Сулейманова и Махачева слишком известны каждому дагестанцу, столкнувшемуся с необходимостью оформить мало-мальски значимое социальное пособие или инвалидность. Много лет они «заслуживали» ту репутацию, которой никогда не смогут гордиться.
А сегодня, в частности, Сулейманова не только освобождают из-под стражи, но и предлагают вернуть в кресло, где он уже в полной мере себя проявил. Для чего? Чтобы взялся за старое с новыми силами? А он, счастливый полным отсутствием самокритики, считает возможным проситься назад…
Система, которая с трудом избавилась от тех, кто наживался на бедах людей, а в данном случае это именно так, не должна допускать возврата к этим временам. Не хочется прибегать к неуместному пафосу, но подобное развитие событий противоречит идеям справедливости и неизбежности наказания за ущерб, нанесенный обществу.
Не подвергая сомнению компетентность принятых судами решений, я всё-таки считаю, что они должны быть детально рассмотрены вышестоящими инстанциями. По крайней мере, я как глава Дагестана и гарант благополучия граждан буду этого добиваться!
О положении мутааллимов у нас, об их обучении наукам
Мутааллим – арабское слово; оно означает лицо, которое изучает все – науку ли, или что другое. Как термин, оно употребляется для обозначения «ищущего знаний», и только. Например, если в каком-нибудь селении есть большой ученый или знающий кадий, вокруг них собираются несколько человек учащихся для получения знаний, полезных в вере, земной и загробной жизни. В наших книгах сказано: «Поиск знаний лучше дополнительной молитвы, даже джихада». Мутааллимы живут в мечети того селения, куда они пришли учиться. Питаются они за счет закята, которым распоряжается кадии. Кадий (имеет право) исключить из мутааллимов кого захочет или оставить (кого по своему усмотрению). Как мутааллим выходит из (своего) селения в поисках знаний? Когда мутааллим выходит (из своего селения), он берет хурджуны с книгами и одеждой, другими необходимыми вещами, несет их вместе с шубой на своем плече и отправляется пешком (мутаалимствовать).
Я часто отправлялся пешком в путь, так как мой отец не разрешил мне во время учебы ездить верхом, чтобы урезонить тем самым порыв (моей) души, (считая), что это испытание для получения знаний. Когда мутааллим приходит в избранное селение, он останавливается в мечети или у своего кунака, затем идет к кадию и просит включить его в группу мутааллимов. Если кадий согласен, то определяет его к себе, и он остается здесь, получая знания и питание; если же кадий ему скажет: нет у меня для тебя пропитания для зачисления, то мутааллим отправляется к другому ученому, кто примет его и устроит при себе мутааллимом. Вот так устанавливается (состав) мутааллимов, которые устанавливают между собой общий порядок, (распределяют постоянные) места в мечети для ночлега, отдыха, чтения. Также они устанавливают обязанности каждого в приготовлении пищи в зависимости от степени учености и возраста. Например, вечером или утром они заняты приготовлением пищи следующим образом: одного из мутааллимов посылают в селение попросить дров у жителей, другого – за огнем и разведением его, на третьем лежит обязанность чистить котел, ложки и другую посуду, доставлять воду из реки или родника, четвертый замешивает тесто, раскатывает хинкалины, готовит хинкал в котле, (затем) приглашает всех мутааллимов к трапезе. Самого старшего по знаниям и возрасту мутааллима освобождали от всех работ; ему оставалось только приходить к столу вместе с кадием. Когда пища была приготовлена, «повар» бил в тарелку или ложкой ударял по деревянной мечетской лестнице, чтобы дать знать тем, кто отсутствовал в мечети во время еды. Когда все были в сборе, посреди ставили большое деревянное блюдо, наполненное хинкалом, и они садились вокруг него, приступали к еде, запивая хинкал бульоном. Затем (после еды) расходились в мечети, садились вокруг светильника, открывали книги и углублялись в глубокое созерцание. Одни переписывали (тексты), одни учились, другие учили. Иногда между ними начинался диспут, разгорались бурные прения.
Когда же приходило время сна, то тогда мечеть переполнялась их голосами. Каждый брал одеяло, а одеяла распределялись между ними, особенно в зимнее время. Каждый готовил себе постель внутри мечети. А для кадия и старшего мутааллима постель стелили самые младшие из уважения к ним, со стороны мутааллимов. На заре (приходит) в мечеть сельский муэдзин, зажигает светильник, затем совершает омовение в мечети или же до прихода в мечеть у себя дома, затем призывает людей к азану, и собираются в мечети для совершения намаза те, кто быстро расстается с ленью, а кто хочет совершает намаз дома. Мутааллимы тоже встают, совершают омовение и до прибытия жителей для молитвы они успевают расстелить на полу ковры. Когда уже наступает время намаза, муэдзин встает с места, приступает (к молитве). Тогда кадий предстает в михрабе (мечети) имамом перед обществом, (остальные) выстраиваются в ряды.
