За последний год Серж Саргсян принял два важных решения, которые имели значение для всей страны, в особенности ее внутренней политики Оба решения связаны с премьерством: в одном случае Саргсян решил стать премьером, а во втором – ушел в отставку с этой позиции.

Пять месяцев назад я пытался проанализировать, какое решение примет Серж Саргсян и должен признать, что ошибся. Я не исходил из того, что в 2014 году он обещал уйти от руля страны, ожидая, что он сдержит свое слово. Я думал, что Серж Саргсян рационален и умен, тем более что он себя представляет обществу как шахматист. Я думал, что он в состоянии получать более-менее приличную аналитику и еще не утратил контакт с реальностью. Я думал, что он все же больше интересовался судьбой страны, чем собственной. Я также думал, что он пользуется авторитетом в рядах руководящей партии и лояльностью всех ее звеньев. В декабре я написал:

Если Серж Саргсян вдруг решит остаться в качестве премьер-министра, то это безусловное зло для страны, это плохо и с точки зрения развития, и с точки зрения народного доверия к политике, и с точки зрения отношений с иностранными партнерами, особенно европейскими. Действующий президент этими отношениями также дорожит, хотя сами по себе они не стали бы определяющим фактором. Но это безусловное зло вполне может стать добром для той политической группы, которая в конечном счете выиграет от изоляции и отсутствия роста, либо по крайней мере, будет гарантирована от проигрыша в этом смысле. (см. Останется ли Серж Саргсян руководить Арменией в 2018 году?)

Я забыл тогда упомянуть основной пункт, почему было бы большой ошибкой сохранение Саргсяна у власти – снижение управляемости страной, что и тогда, и сейчас, считаю основной проблемой. Я просто не ожидал, что вопрос встанет самым прямым образом и окажется, что управляемость при нем невозможна на фоне массовых акций протеста.

Как мы все увидели, я оказался неправ по всем пунктам: Серж Саргсян утратил контакт с реальностью, зациклился на себе и упустил момент, когда потерял лояльность в партии и уважение в обществе. Наверное, это неудивительно после 25 лет во власти и 10-11 лет на самом верху. Вероятно, Саргсяна окружали многие, кто всячески отгораживали его от посторонних, а он оказался достаточно прост, чтобы считать, что он один умнее всех think-tank-ов, экспертов и так далее и, соответственно, они ему не нужны.

К марту 2018 года мнения разделились. Половина людей, также, как и экспертов, считали, что Серж Саргсян не пойдет на такой опрометчивый шаг, другая половина была настроена в его отношении скептически. Скептики оказались правы – и скепсис здесь включает в себя не столько моральную, сколько интеллектуальную сторону. Кроме того, скептики могли бы исходить из того, что если нет формальных или неформальных, но эффективно действующих противовесов, то Саргсян или кто-либо другой оказывается в состоянии совершить любое злоупотребление и почти не в состоянии отказаться от соблазна решить вопрос в пользу самого себя, лично. Надеяться на мудрость или совесть – удел слабых и абсолютно зависимых людей, как показывает ситуация. Чтож, это хороший урок для всех нас – нужны эффективные сдержки и противовесы, а на мудрость никогда надеяться не надо, ее не хватит.

Однако если для того, чтобы предсказать развитие событий, нужно обладать полноценной и всесторонней информацией относительно предмета, то для того, чтобы понять событие постфактум, как правило столько информации не нужно, поток информации о происшедшем почти всегда оказывается достаточным.

По причинам сохранения Саргсяна у власти – я уже сказал – утраченный контакт с реальностью и разложение системы управления. Логичным результатом этого стал распад всей системы власти под дуновением ветра перемен.

Что же касается отставки, то здесь существуют разные кривотолки. Серж Саргсян объяснил все своей высокоморальностью: он намекнул в своем заявлении, что мог бы применить силу, но не сделал этого и ушел. Я уже говорил, что он утратил контакт с реальностью, но видимо не до той степени, чтобы пытаться разогнать сто тысяч человек. Даже если специально никого не убивать, то погнав такую толпу, можно получить десятки трупов под ногами убегающих. Стоит ли это власти? Может ли власть это вынести и не выльется ли это в еще большие волнения? Сможет ли она после этого контактировать с кем-то за рубежом? Смог бы он сохранить контроль над силовыми действиями в таком случае? Вопросы не праздные и, как мне кажется, Саргсян должен был себе задавать именно их; на все ответ отрицательный или близкий к тому.

Но это рассмотрение проблемы в среднесрочной перспективе. А решение было принято буквально за два часа, поскольку еще с утра 23 апреля установка на силовые действия сохранялась, а уже днем Саргсян объявил об отставке. Я тогда написал, что промедление очень опасно и Серж Саргсян должен срочно подать в отставку. Так и произошло.

На мой взгляд, главной причиной этого стал военный фактор. Азербайджан стягивал войска на границе с НКР и был готов ударить в любой момент. Нахождение Сержа Саргсяна у власти этот момент не отдаляло, а приближало. Серьезным звонком для этого стало дезертирство более 100 военнослужащих из батальона миротворцев, расквартированных в Ереване.

Здесь нужно вспомнить кривотолки некоторых людей о том, что Саргсян сам мог спровоцировать столкновения на границе. Это совершенно несерьезно, поскольку у митингующих, в отличие от азербайджанской армии, танков нет. И это вызов просто другого порядка.

Забастовки можно выдерживать довольно долго, как показал опыт Шарля де Голля, но разложение армии воюющей страны невозможно выдерживать даже на протяжении одного дня. На всякий случай, если Серж Саргсян бы этого не понял, дополнительно прибыл делегат из НКР – президент Бако Саакян. Он провел несколько встреч с Саргсяном в широком формате и тет-а-тет. Именно по итогам этих встреч Саргсян окончательно решился на отставку.