Установление блокады

После первых же требований из Нагорного Карабаха о присоединении к Армении в 1987-8 гг., общественное мнение Еревана, а впоследствии и Ереван на официальном уровне, поддержали требования Карабаха. Азербайджан решил перекрыть весь транзит для Армении. Это произошло еще пока Армения была в составе Советского Союза.

Первые попытки перекрытия границы или недопущения прохода товаров в Армянскую ССР через Азербайджан, были сделаны в 1988 году, а в 1989 году граница уже была закрыта. Это происходило поэтапно с конца июля, и к началу сентября блокада приняла почти законченный вид. Об этом было объявлено 4 сентября 1989 года[1]. За 27 дней сентября 1989 года из 36,180 вагонов разных грузов (по железной дороге), которые должны были поступить в Армению через Азербайджан, поступило 6,118 вагонов или менее 17%[2].

Для того, чтобы более наглядно представить убытки Армении от блокады, приведу такие цифры – ближе к концу советского периода, примерно 85% грузов в межреспубликанской торговле Армянская ССР получала через Азербайджанскую ССР, тогда как 15% - через Грузинскую ССР[3]. На сегодня примерно 70% армянских грузов проходят через территорию Грузии, остальное – через Иран[4].

Потеря транспортных возможностей была особенно чувствительна потому, что Армянская ССР была в большой степени включена в межреспубликанскую кооперацию. В 1988 году удельный вес ввоза (импорта) в потреблении Армянской ССР составил 29%, что было самым большим показателем среди всех республик, хотя еще 7 республик имели близкие показатели. Удельный вес вывоза (экспорта) составил 28% всей произведенной в АрмССР продукции, что также было самым большим показателем среди всех республик (еще три республики имели близкий показатель)[5]. Это неудивительно, учитывая относительно высокий уровень как потребления, так и производства в Армении, а также ее малый размер.

Однако если в советский период блокада со стороны Азербайджанской ССР все еще не стала тотальной и какие-то возможности апеллировать к союзному центру еще оставались, то в постсоветский период таких возможностей уже не было. Отдельные грузы за взятки и договоренности через тех или иных авторитетов все еще ходили, но это уже были исключительные случаи. Не менее важно, что к азербайджанской блокаде присоединилась Турция. Турецкие власти обосновывают блокаду поддержкой Азербайджана и протестом против захвата армянами Кельбаджара в 1993 году, но это не соответствует действительности. В действительности, между Арменией и Турцией сообщение так никогда и не было установлено, а блокада действовала с самого начала 1992 года[6]. Отдельные партии американской гуманитарной помощи через Турцию эпизодически все же проходили, но каждый раз это требовало отдельного нажима с американской стороны, причем порой часть партии все равно оставалась на территории Турции.

Экономические последствия блокады

Результат не заставил себя долго ждать. Экономика Армении испытала самый жесткий спад среди всех постсоветских республик. По официальным данным, спад экономики в одном 1992 году составил 41.8%, а суммарно в 1990-1993 гг. – 56% ВВП[7]. Есть все основания полагать данные цифры искаженными, спад 1992 года – на уровне 62% ВВП, а кумулятивный спад – порядка трех четвертей экономики[8].

В 1992 году внешнеторговый оборот Армении сократился на 94% по сравнению с 1990 годом. Причем экспорт сократился на 96%, а импорт – на 92%; производство пострадало сильнее потребления. Впрочем, это связано еще и с особенностями постсоветской экономической трансформации. (см. также Экспорт из Армении: анализ. Динамика, сырьевой сектор и реэкспорт)

Представлю цифры по динамике внешней торговли Армении в 1990-1995 гг. (млн. долл.)[9]

* в скобках указан процент к 1990 году

Как мы видим, спад производства, зафиксированный в начале 1990-ых гг. как следствие блокады, вызвал долгосрочный эффект в виде постоянного преобладания импорта над экспортом, в определенные моменты экспорт составлял менее 20% всего товарооборота (2008-2009 гг.). Однако в последние годы эта ситуация в некоторой степени была отыграна и в 2018 году экспорт составил 34.4% внешнеторгового товарооборота[10].

На самом деле, блокада была не единственным источником экономических проблем Армении. Блокаду замкнули события в Грузии, когда в результате грузино-абхазского конфликта была закрыта железная дорога через Сухуми, а вскоре и вовсе большая часть дорог Грузии стали непроходимыми ввиду роста преступности. Кроме того, сказались общие «болезни» постсоветского транзита, бездумное следование не вполне точным рекомендациям МВФ, коллапс командно-административной модели экономики и т.д.

Политические последствия блокады

Целью Азербайджана было не решение конфликта во взаимовыгодном ключе или даже в виде, более приемлемом для Азербайджана, а наказание Армении. Если бы это было не так, то вопрос открытия границ мог бы предметно обсуждаться со стороны Азербайджана, причем не только в виде предположения, что если бы конфликт был решен, то и все границы были бы открыты, а в виде конкретного плана, вполне возможно, поэтапного. Но никогда таковых предложений не было. Более того, Азербайджан отказался и от участия в любого рода совместных программах, от совместного решения экологических проблем и даже совместных игр в футбольных чемпионатах.

Именно поэтому Азербайджан никогда не мог надеяться на полноценное использование блокады как инструмента в разрешении конфликта. Об этом и других подобных случаях несколько месяцев назад я писал: О результативности санкций и блокады, а также взаимозависимости политики и экономики.

Стоит, однако, отдавать себе отчет, что сформулировать эту картину с такой ясностью можно лишь по происшествии нескольких десятков лет, тогда как для вовлеченных в эту ситуацию людей, помнивших как эта граница закрывалась, это казалось весомым фактором. В 1990-х было много раундов переговоров, на которых ожидалось урегулирование карабахского конфликта и, среди прочих, одним из главных мотивов для армянской стороны было именно экономическое давление со стороны Турции и Азербайждана.

Тогда рассматривались варианты с серьезными уступками в пользу Азербайджана, вплоть до де-юре или даже де-факто автономизации Нагорного Карабаха. Особенно впечатлительным был Левон Тер-Петросян, который сталкивался с политической ответственностью за экономический коллапс и поэтому пытался каким-то образом вытянуть страну из этого состояния, ища политические решения. В конце 1997 года он написал статью «Война или мир. Время стать серьезнее»[11]. В этой статье он обосновывал необходимость уступок на карабахском направлении, но не говорил, каких именно. Речь, судя по всему, шла о де-юре или даже де-факто автономизации НКР. В статье также был сделан прогноз, что в ближайшее время ситуация ухудшится и армянская сторона сможет получить лишь худший исход по сравнению с предлагаемым.

Время показало, что и через двадцать лет худший исход остался лишь теоретической возможностью, но ригидность воззрений Тер-Петросяна не позволила ему признать этот факт, признать свою ошибку, на которой он продолжает настаивать. Ошибка на карабахском направлении стоила ему политической карьеры трижды, один раз в 1998 году, когда он был свергнут военными, второй раз в 2008 году, когда внесение карабахского вопроса с предложениями по отказу от армии во внутриполитическую повестку дня стало одной из причин жестокого противостояния, и наконец в 2017 году, когда настаивая на поэтапном плане урегулирования он потерял большую часть своих сторонников, а его партия не преодолела порог для прохождения в парламент. По-прежнему, основная часть аргументации состояла в апелляции к экономическим обстоятельствам[12].

Помимо потери власти наиболее компромиссно настроенной частью армянской политической элиты, было и другое последствие. В более общем виде – попытка открыть границу путем компромисса не удалась. Причем она не удалась не только из-за переворота, но и до того было много попыток, которые оказались безуспешными.

На протяжении 2000-ых и 2010-ых гг. было выстроено несколько инфраструктурных проектов, включающих Азербайджан, Грузию и Турцию, где Грузия была связующим звеном, Азербайджан – поставщиком, а Турция – получателем или пунктом дальнейшего экспорта в Европу. Это Баку-Тбилиси-Джейхан (нефтепровод), а также газопровод Баку-Тбилси-Эрзурум. Наконец, железная дорога Баку-Тбилиси-Карс была запущена в конце 2017 года. Пропагандистски это оформлялось так, что Армения остается в стороне от региональных инфраструктурных проектов, причем именно из-за Карабахского конфликта. Думаю, что даже в случае открытой границы, трубы не прошли бы через территорию Армении. Разве что БТК строить не пришлось бы, поскольку уже есть ЖД Карс-Гюмри, но оперирование ее зависит от Азербайджана, который сам и потратил средства на постройку БТК, а также объездной ЖД в Иран.

В Армении после запуска каждого из перечисленных проектов начинается обсуждение о том, что вокруг страны замыкается кольцо блокады. И хотя этому дискурсу уже тридцать лет, он оставался живым. В то же время, кольцо блокады замкнуть, создав альтернативный маршрут, нельзя – Армения от запуска этих проектов ничего не теряет. Более того, говоря о блокаде, нельзя забывтаь, что убытки от нее терпит и Азербайджан – повышение транспортных издержек, расходы на постройку железных дорог, блокада Нахичевана, все это довольно серьезные убытки.

Была и другая попытка «прорвать» блокаду. В 2008 году Серж Саргсян инициировал армяно-турецкий процесс по открытию границы и установлению дипломатических отношений. Эта инициатива, поддержанная ведущими мировыми державами, на этот раз не предполагала неравномерных уступок, а была построена на основе взаимного компромисса, не обусловленного территориальными изменениями. Точно так же, как и прошлая, эта попытка провалилась, в первую очередь из-за позиции Азербайджана, который посчитал, что таким образом предаются его интересы. Впрочем, даже если бы и были уступки, процесс провалился бы, поскольку, как я уже говорил, Азербайджан даже не выдвигал условий для открытия границы.

В 2010-2011 гг., согласно «Кавказскому барометру CRRC», уровень доверия президенту Армении обвалился[13], одной из причин чего, по всей вероятности, был провалившийся армяно-турецкий процесс. Сама его инициация также была не вполне позитивно была воспринята многими в обществе, а в особенности, в диаспоре.

Таким образом, несмотря на серьезные волнения, ожидания, многочисленные попытки, дебаты и т.д., внешнеполитических последствий у этой блокады, как на то, возможно, рассчитывал Азербайджан, не было, а были лишь внутриполитические.

Преодоление блокады

Ни одним из перечисленных способов открыть границу не удалось и только к началу 2010-ых гг. пришло понимание, что закрытая граница – это надолго. Это имело серьезный позитивный эффект. Дискурс о том, что экономическое развитие подрывается конфликтом и угрозами безопасности действительно обоснован, но лишь отчасти. Украина до 2013 года конфликта не имела, да и транспортную ситуацию ее можно назвать благоприятной – но экономических успехов не было. В Молдове конфликт номинально сохраняется, но фактически ни реальных угроз безопасности, ни подрыва экономического развития этот конфликт с собой не несет. Хотя с экономикой там тоже все очень плохо.

Попытка решения экономических проблем политическим решением была неосознанной подменой упрощением и экономически никак не обоснована. В конце концов, Босния и Герцеговина, где решение, устраивающее до определенной стороны все стороны, все же нашлось, тоже не превратилась в развитую страну, не получила инвестиций и серьезной поддержки международного сообщества. Все потому, что если в конечном счете политическое решение представляет собой акт, то решение экономических проблем это процесс, как в начале, так и в конце. Подменить процесс одним, пусть и значимым актом, означает не понять сути этого процесса.

Но когда понимание невозможности этого созрело у армянских политическиз элит, начали находиться именно экономические решения. В частности, правительствами Тиграна Саргсяна и Карена Карапетяна были проведены, пусть и частичные, но реформы, что улучшило бизнес-среду в стране. Армения заняла позиции выше среднего в рейтингах экономической свободы и легкости ведения бизнеса.

Есть еще три положительных результата от этого осознания. (а) Де-факто протекционизм (поскольку реальными претендентами на захват рынка были бы Турция и Иран), инициированный соседями, привел к тому, что через 25 лет после начала независимости, в Армении развивается легкая и пищевая промышленность, а тренд на развитие собственного производства стал довольно устойчивым. Ему, правда, в новой среде необходимо сдать экзамен. (б) Необходимость экспортировать малогабаритные товары является насущной, поскольку Армения не имеет железных дорог, по которым можно было бы доставить собственную продукцию на рынки потребителей. Это сделало насущным экспорт услуг и развитие высокотехнологичной отрасли, что, после стольких разговоров, все же действительно начало получаться. (в) Есть понимание, что если нет возможности работать с рынками соседей, то нужно ориентироваться на более отдаленные, крупные, богатые рынки. Это было драйвером интереса к европейской интеграци на протяжении десятилетий.

В последние несколько лет назад вокруг Армении сложился беспрецедентно позитивный внешний контекст.

1. Армения стала членом Евразийского союза, что позитивно сказалось на ее экономике – и открыло потенциал, для освоения которого понадобится еще лет десять. Подробнее: Соглашение об Ассоциации, Евразийский Союз и неприсоединение на Южном Кавказе. Результаты – макроэкономика.
2. Процесс углубления отношений с Европейским союзом продолжается. Подписано соглашение CEPA («политическая часть Ассоциативного соглашения»), и, что еще важнее, удалось сохранить преференциальный торговый режим GSP+.
3. В 2010 году открыта дорога через «Казбеги»-«Верхний Ларс» между Грузией и Россией. В прошлом году, по утверждениям Карена Карапетяна, удалось на треть сократить транспортные издержки при грузоперевозках через Грузию. Сейчас хорошие шансы восстановления сообщения через дорогу, связывающую российский Дагестан с Грузией. Кроме того, идут переговоры о восстановлении сообщения через Абхазию и Южную Осетию, что, в то же время, не очень позитивно воспринимается в Грузии[14]. Что не менее важно, на данный момент, несмотря на членство в ЕАЭС, сохраняются льготные режимы торговли между Арменией и Грузией.
4. На иранском направлении есть серьезный прогресс. Два года назад были сняты санкции ООН с Ирана. В прошлом году была создана инфраструктура для свободной экономической зоны на границе Армении и Ирана. Неделю назад было подписано соглашение о свободной торговле между ЕАЭС и Ираном[15] и, как мне кажется, оснвным выгодоприобретателем станет Армения.
5. Регионом активно интересуется Китай, а следом – Япония, Южная Корея и Индия. Здесь очень много начальных процессов, пока еще не законченных, в том числе переговоры между ЕАЭС и Китаем о свободной торговле. Это важно, поскольку ЕАЭС способен, в силу своего размера, заключать гораздо более выгодные соглашения с партнерами, чем Армения сама по себе.
6. С США сохраняется режим GSP, который был подтвержден 30 марта с.г.[16], США расширили присутствие в армянском энергетическом секторе и, возможно, оттуда будет определенный поток инвестиций в Армению в ближайшие годы.

Вышеперечисленная сумма мер по преодолению изоляции, вероятно, не была достигнута без самой изоляции и блокады. Но набранный ресурс уже позволяет смотреть на армянскую экономику как на преодолевшую блокаду. Именно это является главной причиной того, почему армянская экономика в последние два года начала резко прибавлять. Интеграция с мировой экономикой выросла, экспорт вырос, и теперь составляет 20% ВВП против 10-15% в прошлые годы, и этот тренд необходимо поддерживать, либо просто не трогать. Свидетельством тому же является двукратно возросший объем перевозок грузов.