Уже два с половиной месяца продолжается активная антикоррупционная борьба, инициированная новыми властями Армении. Таким образом исполняется де-факто главное обещание, даже не данное Николом Пашиняном. У Никола Пашиняна не было возможности сформулировать четкую программу действий, а та программа, которая сейчас есть, пока не содержит конкретных действий. Я дважды писал о ней:

• Программа правительства Армении - обоснована ли критика
• IT, сельское хозяйство и туризм. Правильно ли выбраны приоритеты в экономике?

Однако обвинения в коррупции были основным предметом критики в адрес прошлой правящей команды и во многом благодаря жесткой критике коррупции, злоупотреблений и в целом роскошного образа жизни прошлых властей Никол Пашинян смог победить Сержа Саргсяна, соответственно, борьба с коррупцией – и даже уже, борьба с прошлыми коррупционерами или обвинявшимися в этом людьми стала его неформальной обязанностью перед обществом.

Поэтому на протяжении полутора месяцев об этой борьбе с коррупцией мы слышали очень много. Я не писал об этом в блоге, но не потому, что не была понятна суть этого явления. На данный момент это уже более-менее понятно и об этом можно говорить предметно, в том числе языком цифр. И разумеется, приходят на ум сравнения с Саакашвили.

Ожидания от антикоррупционной борьбы были очень высокими. Высказывались мнения о том, что это позволит увеличить бюджет в два-три раза, что вот-вот найдут украденные миллиарды – и то, что те миллиарды долларов, которые ежегодно якобы вывозились из Армении, можно найти – и тогда заживем. Я с самого начала всем говорил, что пример Грузии 2003-4 гг. нерелевантен – в сегодняшней Армении просто нет тех объемов теневой экономики, и уровень коррупции тоже намного ниже. К примеру, в начале июня я говорил о том что можно рассчитывать не более чем на выведение 5% экономики из тени за год-полтора, в июле я также говорил о том, что грузинский опыт для Армении не очень релевантен.

Теневая экономика и бюджет

Да, теневая экономика в Армении больше, чем в Грузии, но больше не в разы. В статье «Сравнение экономических результатов постсоветских интеграционных подходов на примере стран Южного Кавказа» я привел предварительный расчет доли теневой экономики от ВВП Армении, Грузии и Азербайджана. Он представлен на графике ниже.

Данные по Азербайджану доступны с 2006 года, поскольку финансовая статистика, на основании которой делался расчет была доступна с этого периода. Действительно, результаты президентства Михаила Саакашвили, особенно, первых четырех лет его президентства, впечатляющие, в Грузии удалось сократить теневую экономику с 60% ВВП в 2003 году до 24% в 2007 году. Однако стоит отметить, что и в 2017 году Грузия не превзошла показатель 2007 года.

В Армении не было таких резких изменений, но общая тенденция была похожей – если Азербайджан так и не провел существенных реформ, то Армения их в целом провела и в 2017 году долю теневой экономики можно было оценить в 28% ВВП (оценка может колебаться в пределах 31%). Это более чем в два раза меньше, чем то, что было в Грузии в 2003 году.

Хорошо распропагандированный грузинский пример, тем не менее, оказывает определенное давление и на мнение новой элиты, и на общественные ожидания, поэтому я ненадолго остановлюсь на нем. В 2004 году доходы госбюджета Грузии составили 1,733 млн лари, а в 2003 году – всего лишь 933 млн. лари. Казалось бы, увеличение почти в два раза, но есть загвоздка. Во-первых, с учетом инфляции, рост составил 74%. Во-вторых, заметно увеличились поступления от грантов и доходы от транзита. Налоги с поправкой на инфляцию выросли на 51.5%. В-третьих, выросли поступления во многом благодаря взятию под контроль таможни в Аджарии. В-четвертых, в течение нескольких лет, часть налогов была передана с местного уровня на национальный. В результате, с поправкой на инфляцию, консолидированный бюджет в 2004 году за исключением доходов от транзита и иностранных грантов, вырос уже не в «2-3 раза» (а пропагандисты в свое время говорили и о 5-кратном росте), а на 47%. Это при той базе, которая тогда была в Грузии и отсутствует в Армении.

Что касается уровня взяточничества, то и он заметно ниже, чем в Грузии в 2003 году. Хорошим показателем уровня взяточничества могут быть опросы о практике коррупции. Их результаты – на графике ниже.

Источники – CRRC, ЕБРР.

Примечания:

(а) Вопрос задавался в форме «Платили ли вы или кто-либо из членов вашего домашнего хозяйства взятку за последние 12 месяцев?»

(б) В то время, как подобный опрос недооценивает абсолютное количество взяток, относительное (между странами в один и тот же год; сравнение одной и той же страны в разные годы) он отражает довольно хорошо.

(в) Ввиду активной практики наказания не только взяткополучателей, но и взяткодателей, относительный уровень взяточничества в Грузии в 2005-2011 гг, вероятно, несколько занижен.

Тот уровень взяточничества, который был в Грузии до «Революции роз», в Армении просто не наблюдался никогда. И в советское время, уровень коррупции в Грузии был заметно выше. Поэтому, ожидания того, что тех же результатов можно будет добиться и в Армении, просто беспочвенны – другая база. Если в 2002 году 37.8% населения Грузии за год платили взятку, то в 2017 году 3.2% населения Армении платили взятку, соответственно, распространенность явления ниже почти в 12 раз по сравнению с Грузией 15-летней давности. Это означает все то же самое – так легко сократить коррупцию не удастся – просто другая исходная точка.

По коррупции, на самом деле, существует много разной статистики касательно коррупции, но здесь хотелось бы привести статистику правоохранительных органов. На графике ниже – ежемесячная статистика регистрации преступлений, имеющих коррупционную составляющую. Кстати, важно учитывать – чем больше преступлений – тем больше раскрываемость и тем интенсивнее борьба, а не больше коррупции – в конечном счет – наоборот, меньше коррупции. По крайней мере, в этой сфере это так.

Как мы видим, в 2017 году борьба с коррупцией была гораздо активнее, чем в 2016 году – за первые 9 месяцев 2017 года было зарегистрировано на 45% больше преступлений коррупционного характера, чем годом ранее, что можно связывать со сменой правительства, происшедшей в сентябре 2016 года. Однако особенно активной борьба с коррупцией стала уже в 2018 году – так, за январь-апрель было зарегистрировано 380 преступлений коррупционного характера, более чем в два раза больше, чем в прошлые годы. Даже поддержание этого темпа будет сложным, хотя на сегодня расследования ведутся в отношении «крупных рыб». Данные за июнь очень интересны, они будут доступны через 5 дней.

Правительство Пашиняна – первые результаты борьбы с коррупцией.

По сообщению помощника Пашиняна, Арена Мкртчяна, с 8 мая по 20 июля, были раскрыты преступления, связанные с коррупцией на сумму 29.2 млрд драм (около 61 млн долл.). Однако, по оценке сайта ampop.am, эта сумма составляет лишь 18.2 млрд. драм или порядка 40 млн долл, причем большая ее часть – не возмещена.

Я считаю, что доверять следует скорее представителям власти, поскольку они обладают полной информацией, тогда как сайт ampop.am всю информацию собрал из открытых источников. Весь список коррупционных дел, найденных на сайтах Комитета государственных доходов, Полиции, СНБ, Генпрокуратуры, Специальной следственной службы и в СМИ доступен по ссылке (на армянском).

Можно задаться вопросом – неужели в Армении действительно не было больше коррупции, чтобы ее найти? Думаю, была. Но существует ряд ограничений, которые естественным образом снижают результаты антикоррупционной кампании. Во-первых, масштаб задачи. Поскольку расследование идет по резонансным делам, далеко не все слои доступны для расследования. Во-вторых, временные ограничения. В Армении имел место процесс первоначального накопления капитала, который продолжался в основной фазе примерно с 1995 по 2010 гг. Расследование истории, поворот приватизации вспять – это то, на что ни одно ответственное правительство не пойдет. В-третьих, существуют ограничения с точки зрения кадров, поскольку органы, реализующие борьбу с коррупцией, сами не чужды этому делу, их сотрудники занимались бизнесом, оказывали услуги и вовлекались в коррупцию. Поэтому и они заинтересованы как минимум не во всех делах. В-четвертых, ответственность за стабильность, которую Пашинян уже взял на себя. Он говорит, что не хочет сажать людей, а хочет получить финансовые компенсации, что, на мой взгляд довольно ответственно, но ответственность тоже накладывает ограничения и с позиции того, в какой период смотреть, и на какой круг лиц, и какую глубину госаппарата и бизнеса сканировать на возможные коррупционные нарушения. И пока Пашинян проявляет ответственный подход и не переходит к манипулированию судами и популизму (а я надеюсь, это так и будет), результаты не могут быть сногсшибательными.

Поэтому, учитывая, что уже найденные нарушения – на сумму 61 млн долл., а эта борьба в нынешнем режиме продлится скорее всего еще месяца 4, можно ожидать, что ее результатом будет раскрытие преступлений на сумму в 100 млн. долл., совершенных в последние три года, что на самом деле не так уж и много (0.3% ВВП за этот период). Возможно, будет найден своеобразный «ключ» к большому коррупционному заговору, но вероятность этого мала: крупный бизнес давно освоил работу с бухгалтерией, да и найти что-то по-настоящему крупное сложно - всех этих виртуальных миллиардов в маленькой экономике Армении просто никогда не было.

Резюме

Я еще буду возвращаться к этой теме, но уже сейчас можно сказать, что результаты борьбы с коррупцией не столь велики, как ожидали многие. В то же время, сейчас заниматься повышением ставок со стороны общества я считал бы неразумным, поскольку это может подтолкнуть власть к популистским мерам. Результаты борьбы с коррупцией скорее символические, но они влияют на взаимоотношения в обществе. В то же время, личным примером, аскетизмом и «лайвами» добиться можно далеко не всего – и пределы этих возможностей тоже станут ощущаться – ближе к концу года. Поэтому, новой власти необходимо, на мой взгляд, по возможности быстро провести выборы и проработать последовательную повестку реформ, а также остудить общественные ожидания, на что возможности еще есть. Иначе, через пару лет назад их начнут обвинять, что они «вошли в долю».