Кочарян личность в армянской политике легендарная, то есть окутанная легендами. Его одновременно и боятся, и ненавидят, ведь кажется, что его власть была неограниченной. Ну а поскольку многое касательно него остается недопонятым, есть необходимость еще раз обратиться к этой теме. На эту тему:

Роберт Кочарян освобожден из-под стражи. Что это означает?

фото офиса Кочаряна

1. Был ли Кочарян всесильным?

Конструкция власти, которой придерживался Кочарян, состояла из нескольких элементов. В экономике, Кочарян опирался на группу подконтрольных олигархов, число которых при нем заметно выросло. Причем выросло как по причине роста экономике, так и по причине разделения экономики на домены в эти годы – судя по публикациям Контрольной палаты, число монополий за годы президентства Кочаряна выросло.

В политике, Кочарян опирался сначала на «Дашнакцутюн», которую спас из подполья, позже – на РПА, которая вышла из блока «Республика», сколоченного Вазгеном Саргсяном. Тогда этот блок разделился на две части, одна из которых поддержала Кочаряна. Однако Кочарян ни к одной партии не присоединялся. Даже с дашнаками никакого родства у него нет – в годы президентства НКР он поддерживал линию властей РА на конфронтацию с АРФД.

Кочарян оставил на откуп элитам множество сфер, в том числе большинство министерств. Сам же он был не «первым среди равных», а просто «парил» над всей политической системой, напрямую участвовал в заседаниях правительства и напрямую назначал некоторых членов правительства. Ключевыми для него были: министерства юстиции, обороны, иностранных дел, а также полиция, налоговая служба и таможенная служба. Разумеется, у него была своя администрация. Но его кадрами можно считать только людей, связанных с этими службами, тогда как остальные были выдвиженцами партий.

После периода слабости Левона Тер-Петросяна в 1996-8 гг. и после периода двоевластия 1998-2000, власть Кочаряна выглядела неоспоримой, но как мне кажется, она скорее выглядела так, чем была таковой. На каждых выборах был второй тур, было довольно много критики, в 2003-4 гг. были акции протеста и даже с референдумом вышла какая-то совсем мутная история. Во второй половине 1990-ых Кочарян был в РА «новичком», но и впоследствии остался артистом сольного жанра. А для того, чтобы контролировать все, нужно иметь хорошие связи, крепкие структуры и контролировать аппарат. У Кочаряна всего этого не было. Как представляется, контроль над системой у Саргсяна был в гораздо большей степени. Как раз по вышеперечисленным обстоятельствам.

2. Сколько у Кочаряна денег?

Каким бы пошлым ни был данный вопрос, он уже стал частью политики. Пресловутые 4 миллиарда обсуждаются уже больше 10 лет. За все это время им не хватало одного – доказательств. Люди как будто забыли все принципы журналистики (три независимых источника), все средства проверки данных, научную этику и так далее и при обсуждении такого рода вопросов переходят в эмоциональный режим. Если посмотреть не на колхозный «Форбс», как тот, что в единственном экземпляре вышел в Армении 12 лет назад, а на настоящий Форбс, то там такого рода вопросы являются одними из самых серьезных, постоянно пересчитываемых и вы уж точно не увидите списков наподобие тут 4, там 3 и т.д.

Известные мне сведения говорят о том, что Роберту и его семье Кочаряну принадлежит мед.центр «Наири» (возможно, в совладении), страховая компания «Наири» (вероятно, в совладении; в 2010 году доля составляла 30% и она, вероятно, заметно выросла с тех пор), гостиница «Рэддисон» (Рэддисон это бренд, но у него может быть местный владелец), возможно ряд других гостиниц, вкл. гостиницу в Цахкадзоре, а также доля в АФК «Система» в размере 0.022%. Сегодня капитализация всей «Системы» менее полутора миллиардов долларов, хотя эта ФПГ включает в себя огромные компании и, с большой вероятностью недооценена, как и многие российские компании. Компания «Спайка», в прошлом принадлежавшая Кочаряну, в 2009 году была продана и теперь принадлежит семье Саргсяна. Есть также ряд средних по размеру компаний, сменивших в период с 2009 по 2011 гг. название с «Наири» на другое и они тоже могли быть связаны с Кочаряном в прошлом.

В 2007 году Армения получила второго крупного мобильного оператора – Виваселл (МТС). МТС входит в АФК «Систему». Роберт Кочарян в 2009 году получил место в совете директоров «Системы», а впоследствии купил некоторую долю этой компании, что-то ему, возможно, дали в качестве вознаграждения. Однако 0.022%, а никак не 90% (как в невероятных слухах про Зангезурский медно-молибденовый комбинат) – это реалистичная планка вознаграждения крупным бизнесом политического деятеля. Бизнес это там, где считают деньги, поэтому там к каждой акции относятся серьезно.

Вдобавок к капиталам и недвижимости, следует оценивать суммарное имущество семьи Кочаряна в величину по меньшей мере на порядок ниже тех сумм, которые циркулируют на протяжении многих лет, с наибольшей вероятностью – около 250 млн. долл.

3. Почему Кочарян возвращается в политику?

В ходе своего интервью Кочарян сказал, что возвращается в политику потому, что вокруг Армении сейчас происходят драматические внешнеполитические изменения (и только он сможет с ними совладать). А также потому, что новая команда неопытная, у него же, в отличие от них, опыт есть. Я уже писал о том, что он может вернуться в политику. Но не размышлял, почему – и в какой форме.

Я считаю, что это не вполне соответствует действительности. Начнем с того, что Роберт Кочарян и в прошлом хотел вернуться в активную политику. В особенности активные попытки предпринимались в 2013-4 гг. Серж Саргсян тогда ему помешал, как повлияв на содержание некоторых фрагментов Конституции, так и самой сменой парадигмы на партийную систему. Поэтому, места для Роберта Кочаряна в политике не нашлось. Сейчас его «вспомнили», на фланге противников революции сейчас вакуум и восполнить его можно (попробовать).

Более фактически обоснованным, на мой взгляд, является мнение о том, что «возвращение в политику» это такая стратегия обороны в суде и вокруг, поскольку статус политического деятеля в некотором роде является дополнительным неформальным иммунитетом от преследования, дает больше инструментов для защиты.

В какой форме он в действительности мог бы вернуться в политику? В Армении сейчас установлена парламентская система правления, то есть партийная политика. Если Кочарян – игрок сольного жанра, а партии уже имеют своих акционеров, то сложно представить Роберта Кочаряна в качестве лидера одной из партий. Какую-то формальную площадку они могут ему предоставить, но вряд ли встанут под его знамена. Если в действительности у Кочаряна нет политической платформы, нет СМИ (набор СМИ, которым он дает интервью очень короток), нет общественной поддержки, то фактически единственной формой возвращения в политику может быть приход в нее в форме оппозиционного политического обозревателя. В самом крайнем случае – в роли Эммануила Голдстейна из известного всем романа.

4. Поддержит ли Россия Кочаряна?

Максимум, что Россия может сделать для Кочаряна – это предоставить Кочаряну убежище, как до того Акаеву и Януковичу. В действительности, никто не будет за счет своего политического капитала «вытаскивать» своих клиентов в странах, с которыми есть союзные отношения. Вспомним США и Мубарака (Египет). Даже Януковичу Россия не помогла сохранить власть, хотя там к власти пришли враги России, в отличие от Армении. Поэтому Россия политически поддерживать Кочаряна не будет.

Отношения Кочаряна с Путиным были хорошими, но это не очень много чего значит. Путин видел многих президентов на своем веку и к примеру, личные отношения с президентами США были у него хорошими тоже. Все они заглянули в его глаза и увидели там что-то хорошее для себя, хотя впоследствии политически расходились. Кочарян считал союз с Россией ключевым для Армении, был в целом понятен для Путина, поэтому политически они сходились хорошо. Но Кочарян не был ставленником Москвы, а был от Москвы независимым. Это тоже важно учитывать.

Из чего вообще взялись эти разговоры? В Москве, разумеется, многих может раздражать прецедент суда над бывшей властью. Россия в последние двести лет за исключением 20-летнего периода после собственной революции, была против каких бы то ни было революций по периметру, что в Египте, что в Венгрии, что в Чехословакии и т.д. Однако если уже революция произошла и если она имеет массовую поддержку народа, то Россия против нее выступать не станет и тем более сегодня в Москве гораздо толерантнее относятся к революциям, чем в прошлом. Москва гораздо более заинтересована в том, чтобы установить устойчивый режим взаимоотношений с новым правительством, чем работать с фантомами прошлого.