Существует несколько предубеждений по поводу экономической статистики. Вот два из них:

• Статистический рост экономики не отражает реального положения дел – надо смотреть, что происходит «на земле», чтобы понимать
• Несмотря на рост экономики, доходы населения не растут, люди не чувствуют улучшения. Чтобы они почувствовали, рост должен быть инклюзивным, социально ориентированным и т.д.

По сути это две формы одного и того же нарратива, поэтому обе нужно разобрать вместе.

1. Фальсификация?

Один из вариантов – предположение о том, что экономический рост вовсе сфальсифицирован, я не рассматриваю, поскольку такое бывает редко и для подобных утверждений необходимы серьезные основания, которых, как правило, нет. Сказанное касается как Армении, так Грузии и Азербайджана, где, несмотря на гораздо больший масштаб фальсификаций, тем не менее, экономическая статистика сравнительно приемлема по качеству, как минимум, на среднесрочной дистанции (если рассматривать пятилетние интервалы). Кстати, проблем точности статистики, случаев ее искажения и случаев, когда она не искажена, я касался в прошлом по всем трем странам:

• Дефекты учета цен в Грузии
• Сфальсифицирован ли экономический рост Армении?
• Инфляция и цены в Азербайджане на фоне мировых и региональных (официальные и альтернативные оценки).

Разумеется, эта тема интересная, многогранная и я ее еще не раз коснусь. Однако она очень трудозатратна, поскольку мало того, что фальсификацию всегда сложно заметить, ее также довольно сложно доказать. Но сейчас мы поговорим не об этом, а о случаях, когда никакой фальсификации нет; консенсус общественного мнения таков, что уровень жизни не улучшился, а фиксируются высокие показатели экономического роста.

2. ВВП против потребления

Одной из причин этого является тот факт, что говоря о высоких темпах экономического роста избирателям, политики прибегают к манипуляции. Рост ВВП автоматически не означает роста уровня жизни и может иногда происходить так, что ВВП растет, а материальный уровень жизни падает. В Армении так было в 2014-2015 гг. К примеру, в 2014 году ВВП вырос на 3.6%, а оборот розничной торговли – снизился на 0.4%. В 2015 году ВВП вырос на 3.2%, а оборот розничной торговли снизился на 12.8%. При этом рос объем услуг, так в 2014 году он вырос на 9.6%, с лихвой компенсировав незначительный спад в обороте розничной торговли, а в 2015 году объем услуг вырос всего на 1.6%, что показывает, что спад в материальном измерении уровня жизни все-таки был и довольно значительный. Рост сектора услуг по отношению к торговле в Армении происходит опережающими темпами потому, что торговля происходит с поправкой на инфляцию. И если 20 лет назад цветной телевизор с выпуклым экраном стоил 250 долларов, а сейчас плазменный телевизор с маленькой диагональю стоит, условно говоря, 400 долларов, то покупка одного двадцать лет назад и второго сейчас статистикой будет считываться как равнозначные действия, хотя в действительности рост торговли произошел, но в сфере качества. В сфере услуг разнообразия принципиально больше, поэтому рост количества не поглощается динамикой качества. В любом случае, зафиксируем, что рост ВВП и рост уровня жизни совсем не одно и то же. ВВП важен если страна должна взять кредиты, воевать или вступать во внешнеторговые отношения, заключать соглашения и привлекать инвестиции, но прямого отношения к гражданам он не имеет – при одинаковом уровне потребления ВВП на душу населения может отличаться кратно. Пример – Армения и Китай. Пример 2018 года. В 1 квартале ВВП вырос на 9.6%, во втором на 7.2%, конечное потребление домашних хозяйств выросло лишь на 3.3% и 5.3% соответственно. В расходы на удовлетворение коллективных потребностей населения и вовсе сократились, в результате чего общий уровень потребления вырос на 2.25%. Далеко не так внушительно как динамика ВВП. Надо понимать, что этот тренд долгосрочен – в постсоветское время ВВП сократился гораздо больше, чем индивидуальное потребление, что произошло за счет накопления, изменения платежного баланса и сжатия государственного сектора. Были годы, когда потребление превышало ВВП. Но восстановление государства, экономики и институтов должно приводить к опережающему росту потребления остальных секторов – и так и происходит. Поэтому, потребление в ближайшие 20 лет будет расти в среднем медленнее, чем ВВП.

3. Разные точки отсчета

Другой причиной является то, что разной является точка отсчета. Статистика оперирует четко измеряемыми и повторяемыми циклами – это год, квартал и месяц (хотя бывает по-разному). В связи с этим, статистика может показать, что в апреле 2026 года произошел рост по отношению к апрелю 2025 года. При этом, могут не упомянуть тот факт, что в марте 2025 ситуация была таки лучше, чем в апреле 2026 года. Политики часто манипулируют статистической информацией и по этой статье. Когда период роста, тема экономического роста не сходит со страниц лояльных власти газет и телекомпаний. Но если ситуация в экономике не очень хорошая, об этом напоминают только оппозиционеры. Граждан это может раздражать, поскольку человек в любом случае склонен сравнительно скептически относиться к заявлениям о всеобщем улучшении, если сам он столь явного улучшения в своей жизни не видит. Итак, исходная или референтная точка может быть разной и по этой причине то, что статистически выглядит как «взлет», гражданами в качестве такового восприниматься не будет. Когда в 2017 году в Армении конечное потребление домашних хозяйств выросло на целых 8.8%, никто не торопился радоваться, поскольку рост был о сравнению с 2016 годом, а по сравнению с 2012 годом накопленный рост составил всего лишь 1.1%, а среднегодовой рост за 5 лет – примерно 0.2% в год. Согласитесь, заметить такой рост действительно трудно. Для большей наглядности, см. график:

Я о бэтом писал 4 месяца назад: Экономика бархатной революции – Армения и другие примеры постсоветского пространства. Даже перед глобальным кризисом 2008-9 гг., когда экономика всех стран Южного Кавказа росла очень высокими темпами, восприятие во всех трех странах было крайне скептическим и большинство людей были склонны заявить, что уровень их доходов по сравнению с прошлым годом не повысился или даже снизился. Это вызвано тем, что в действительности люди сравнивали с трендом советского периода, проецированным в будущее, то есть уровень жизни’90 с ежегодной прогрессией. В этот разрыв ожиданий и реальности и проваливалась текущая оценка экономики и доходов, которые воспринимались как не растущие, хотя они, разумеется, росли.

4. Неравеномерность роста и неравенство распределения

Следующая причина того, что восприятие экономического роста отличается от официальной статистики, заключается в том, что экономический рост, также как и благосостояние, доходы и расходы, распределен неравномерно. Во-первых, может вырасти уровень неравенства. Тогда, скажем, рост доходов населения на уровне 2% могут ощутить только очень немногие в стране. Стоит отметить, что в целом это происходит далеко не всегда. Однако бывают и другие случаи. Представим, что рост сельского хозяйства 10%, а по всем остальным секторам – 0%. Тогда ВВП вырастет на примерно 2%. Представим, что доходы населения выросли соразмерно – на 2%, но доходы крестьян выросли на 10%. Это будет означать, что одна общественная группа ощутила рост, тогда как для других роста нет. Они будут генерировать нарратив об отсутствии улучшений или ухудшении ситуации в стране. На следующий год ситуация может оказаться противоположной – к примеру, вырастут все сектора кроме сельского хозяйства – и тогда уже крестьяне будут протестовать и их голос в СМИ будет громко сигнализировать о проблемах, что также будет приводить к восприятию отсутствия экономического роста. Крестьянство как крупную группу я привел всего лишь в пример – но что если в стране перепроизводство журналистов и их уровень жизни падает на фоне общего роста? Думаю, в СМИ общий фон будет более негативным, что можно легко понять, но это опять же будет связано с восприятием всего лишь одной социальной группы. Наконец, существуют факторы персонального характера – в отчетном году кто-то потерял работу (и поэтому будет более склонен воспринимать информацию о росте безработицы), а кто-то получил повышение зарплаты и поэтому будет воспринимать это как некую модель происходящего по всей стране. Реальность же такова, что на уровне индивидуального опыта оценить изменение уровня жизни в стране, если оно только не очень значительное, невозможно. Житель Тбилиси может быть в курсе относительно хорошего урожая в Кахетии и проблем с горняками в Чиатуре, но не учитывать эти факторы при оценке динамики ситуации в стране, чаще всего оценивая динамику ситуации у своего окружения.

Пример по Грузии достаточно красноречив. В то время как экономика растет, растет и неравенство, что приводит к снижению темпов роста медианных доходов по сравнению со средними. И если самым высоким в Грузии был уровень неравенства в конце 2011 года, то в 2012-2013 гг. он заметно сократился вследствие смены правительства и экономической политики, тогда как в 2016-2017 гг. виден заметный рост неравенства. Данные представлены на графике ниже. Это индекс Gini, где более высокий индекс означает более высокий уровень неравенства.

5. Субъективный взгляд и скептицизм

Четвертая причина субъективна. Как вы могли видеть, я привел три объективные причины расхождения персональных и официальных оценок экономического роста. Есть и субъективная причина. Люди склонны себя жалеть и очень остро воспринимать любую ситуацию касательно доходов, причем на коллективном уровне в первую очередь. Так, я почти уверен, что в России большинство понимает, что повышение возраста выхода на пенсию неизбежно, обсуждения об этом продолжались на протяжении десятилетий. Они также знают, что им не хотят платить не те деньги, которые есть, а те деньги, которых просто нет в силу изменения демографической структуры общества. Все хорошо знают, что в стране идет старение населения, но воспринимают эту ситуацию эмоционально. Приведу такой пример – в июле 2017 года 23.2% жителей Армении оценили экономическую ситуацию своей семьи как плохую или очень плохую, но то же самое на уровне страны – уже 66.6%. То есть почти в три раза чаще люди оценивали ситуацию страны как плохую по сравнению с собственной. Подобный феномен наблюдается во всех странах, однако в зависимости от степени доверия к власти разрыв в восприятии может сильно меняться. Поэтому те, кто настроены оппозиционно, воспринимают ситуацию на уровне страны более критично, а если таковых большинство, то такая точка зрения доминирует уже при оценке экономических тенденций. Неделю назад я написал пост о том, что в Армении нет сколько-либо существенного роста цен и в комментариях в моем Фейсбуке критически откликнулись те, кто критически оценивает политическую ситуацию в стране – и то же самое было раньше, когда была другая власть, только это были другие люди. Это нормально, но все же следует знать, что этот фактор – субъективный.

***

Длинное заключение здесь не требуется – вышепредставленное не особо сложно и понятно без дополнительных упрощений. Стоит лишь отметить, что цифры экономического роста становятся объектом горячих споров и медиа-манипуляций, поэтому неудивительно, что вокруг них ведутся горячие споры. Это нормально и к этому нужно привыкать. Но в то же время, нужно всегда помнить, что есть измеряемые параметры и вопрос в том, насколько правильно они интерпретированы, поскольку одну и ту же цифру можно интерпретировать очень по-разному. Но для хорошей интепретации обычно нужна не одна цифра, а десять, лучше сто, еще лучше тысяча, а то и десять тысяч единиц данных. При таком анализе никакой "земли" не надо, подробная статистика дает лучшие ответы на все возможные вопросы.

Грант Микаелян