ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА.

Практика уголовного преследования за недоносительство о преступлении обостряет противоречия между законом и принятыми среди жителей Кавказа нормами правовой культуры и спецификой родовых отношений, отметили юристы, комментируя первое дело по статье 205.6 УК, принятой в рамках "пакета Яровой". Исторически преследование за недоносительство имело политический подтекст и уже становилось угрозой, в частности, для традиций куначества, отмечают культурологи.

Как писал "Кавказский узел", 16 января стало известно о возбуждении в Чечне уголовного дела по статье "Несообщение в органы власти о лице, которое по достоверно известным сведениям готовит, совершает или совершило преступление террористического характера" (ст. 205.6 УК России), которая появилась в УК после принятия в законодательство антитеррористических поправок, известных как "пакет Ирины Яровой". Фигурантом этого дела стал житель Грозного, чей знакомый, по версии следствия, собирался выехать в Сирию для участия в ближневосточной войне (дополнение "Кавказского узла" 9:32 18.01.2017 - речь о военных действиях на территории запрещенного судом террористического "Исламского государства").

Статья 205.6 УК России регламентирует несообщение в органы власти, уполномоченные рассматривать сообщения о преступлении, о лице (лицах), которое по достоверно известным сведениям готовит, совершает или совершило преступления, предусмотренные 16 статьями Кодекса, в том числе шестью статьями о террористической деятельности (205, 205.1, 205.2, 205.3, 205.4, 205.5). Недонесение наказывается штрафом в размере до ста тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до шести месяцев, либо принудительными работами на срок до одного года, либо лишением свободы на тот же срок. Под статьей 205.6 имеется примечание: "Лицо не подлежит уголовной ответственности за несообщение о подготовке или совершении преступления его супругом или близким родственником".

Широков: статья 205.6 стала инструментом давления на кавказский менталитет

Приговор в Грозном можно назвать пробным шагом, наработкой практики преследования за недоносительство, считает московский адвокат Тимофей Широков, специализирующийся на защите интересов обвиняемых в преступлениях террористической направленности.

"В современной России часто бывает, что принимается какой-либо закон и кажется, что он нелепый и не приживется в наших условиях, но его медленно "раскручивают", постепенно органы нарабатывают практику, и затем к уголовной ответственности может быть привлечен все более широкий круг лиц. В отношении населения Северного Кавказа закон может стать очередным шагом в силовой ломке его менталитета, в котором доносительство всегда считалось постыдным поступком", – заявил корреспонденту "Кавказского узла" юрист.

Он рассказал, что статья о недоносительстве фактически возвращает норму советского Уголовного кодекса РСФСР 1960 года – там имелась статья, также предусматривавшая наказание за несообщение о тяжких и особо тяжких преступлениях.

"Ничто не ново под луной. Правда, в той статье не было разграничения между видами преступлений. В настоящее время государство по каким-то причинам не интересует недонесение о таких тяжких преступлениях, как убийство, изнасилование или, скажем, получение взяток сумасшедших размеров. Оно назначает наказание за несообщение о преступлениях именно "террористической направленности", – отметил Широков.

В сталинский период, однако, существовали статьи и о недонесении именно о преступлениях "контрреволюционной направленности", продолжил он.

"Таким образом, государство в разные периоды расставляло различные приоритеты для применения этой правовой санкции. В 90-е годы, вскоре после распада СССР, нормы УК РСФСР о недонесении перестали действовать. Какое-то время был период уголовно-правовой свободы. Теперь же государство определяется с правонарушениями, которые посягают на его интересы, и вводит новые виды уголовной ответственности", – сказал адвокат.

Комментируя новость о возбуждении в Чечне дела по статье 205.6 УК, читатель "Кавказского узла" Игорь Сажин отметил противоречивый характер новой законодательной нормы, указав на целый ряд возникающих по поводу нее вопросов:

"А как можно вообще доказать недоносительство, помимо личного признания в недоносительстве, которое в дело не пришьешь? Допустим, человека обвиняют в недоносительстве. Должно быть установлено: 1) что он знал что-то, о чем должен был донести; 2) что он правильно оценил то, о чем должен был донести; 3) что он не совершил некоторую процедуру "донесения", которую обязан был совершить. Последнее из трех доказать возможно, но я думаю, что там тоже могут быть сложности. Может быть, он что-то говорил кому-то из ответственных лиц, а ему не поверили или его не так поняли? Как доказывать, что он знал? На основании показания другой стороны, что он говорил ему. Это довольно слабая связь. [...] Оценка реальности противозаконного действия - это важный момент для принятия решения  о доносительстве. Сосед может сказать в шутку вам, что "прибьет вас". А вы придете и донесете в полицию, что вам показалось, что это серьезно. Я так понимаю, что теперь уже шутки в России отменены полностью", - написал читатель.

Как пояснил Тимофей Широков, под недоносительством действительно имеется в виду именно заранее не обещанное укрывательство преступления. Если же кто-то знал о незаконном поступке и, например, пообещал преступнику не сообщать о нем, то он может быть привлечен уже как соучастник данного преступления, то есть тот, кто создал условия для его совершения. В таком случае ему грозит более жесткое наказание.

"Справедливости ради нужно отметить, что действие новой статьи не распространяется на ближайших родственников: отцов, матерей, супругов, детей, родных братьев и сестер. А вот уж двоюродный брат и сестра могут быть привлечены к ответственности. Понятно, что на Кавказе и представление о близких родственниках немного шире, чем в центральной России", – добавил адвокат.

Само толкование понятия недонесения также является проблемным моментом в статье, согласен юрист.

"Получается, что людям необязательно присутствовать при планировании некого деяния. Они просто могут оказаться под одной крышей, не будучи ничем связанными друг с другом. Возьмем случаи рейдов силовиков в общежития или в так называемые "резиновые квартиры", где рядом в нескольких комнатах проживают люди, часто даже не знакомые толком между собой. Органы рапортуют, что среди них обнаружен вербовщик боевиков, и остальных после проверки выпускают или депортируют. Сейчас же вполне может сложится ситуация, что всех обитателей таких квартир или общежитий привлекут скопом за недоносительство", – указал юрист.

Кадиев: Уголовный кодекс и адатное право на Кавказе конкурируют

Представление о коллективной ответственности существует в адатном праве, и в этом смысле статья о недоносительстве не противоречит правовой культуре, сложившейся на Северном Кавказе, отметил в свою очередь известный дагестанский адвокат и общественный деятель Расул Кадиев. Однако действия, допустимые в такой ситуации разными правовыми нормами, принципиально различаются.

"К примеру, недавний случай убийства отцом сына за одобрение незаконных вооруженных формирований в Ингушетии – это не что иное, как попытка предотвратить наложение на род коллективной ответственности", – указал Кадиев.

Актуальной остается проблема того, как квалифицировать в рамках уголовных мер поступок, совершённый в рамках адата или шариата.

"Могут сказать, что есть Конституция России, есть какие-то общие ценности и нормы. Но надо признать, что на Северном Кавказе Конституция не работает, и чтобы она заработала, требуется приложить какие-то другие усилия, а не те, что есть. Возможно, необходимо уважать сложившийся в регионе полиюридизм, то есть конкуренцию различных юрисдикций", – заявил Кадиев.

При этом, как отметил юрист, все новшества в законы о противодействии экстремизму и терроризму попадают в российское законодательство, отталкиваясь именно от практики МВД и ФСБ на Северном Кавказе.

"Инициативы, к примеру, местных парламентов как правило проваливаются, как это было с местной инициативой лишать гражданства террористов", – напомнил он.

Культурологи: представление о недоносительстве входит в противоречие с родственными отношениями

Представление о доносительстве как о негативном действии имеется не только на Кавказе, но и в общероссийской традиции, сказал корреспонденту "Кавказского узла" глава отдела Кавказа Института востоковедения РАН Владимир Бобровников. 

"Донос – это термин неблагожелательный. И в недавнем советском прошлом это было так. Проблемы возникали и в XIX веке. Так, была Кавказская пограничная линия. Те, кто жил с российской ее стороны, имели паспорта и ограниченное право на передвижение. Им категорически было запрещено принимать людей с "той стороны" Кавказской линии – тех, кто передвигался без паспортов, разрешений. Исторические документы свидетельствуют о большом количестве дел о нарушениях при пересечении разграничительной линии, где принцип донесения о нарушении вступал в противоречие с куначескими или родственными отношениями. Те, кто жил на территории, контролируемой Россией, подчас принимали гостей, кунаков из-за линии, несмотря на запрет и на то, что их ожидало определенное наказание за этот поступок", – рассказал он.

Особенно много исторического материала по таким делам имеется в Кабардино-Балкарии и Дагестане, уточнил Бобровников.

В советское время уголовному преследованию за недоносительство о контрреволюционной деятельности или измене в основном подвергались жены "врагов народа", отметил в свою очередь член правления международного общества "Мемориал", историк Ян Рачинский.

"Практически недоносительство интерпретировалось таким образом, что член семьи не мог не знать о преступной деятельности или планах другого члена семьи. Виноваты уже самим фактом родства – такова была обычная конструкция обвинения. Кроме того, существовала отдельная директива об осуждении жен и совершеннолетних детей "врагов народа". По ней привлечены были около 25 тысяч человек. Довольно точное число привлеченных известно потому, что по исполнению данной директивы велась особая отчетность", – рассказал он корреспонденту "Кавказского узла".

Однако статистика по осужденным по статье о недоносительстве почти не изучена, продолжил он.

"Если она велась, то она в Минюсте, но пока плохо изучена и труднодоступна. Осуждение так называемыми тройками (тройки НКВД, внесудебные органы уголовного преследования в 1937 – 1938 годах – прим. "Кавказского узла") происходило без ссылки на Уголовный кодекс, ограничивались некими словесными формулировками, поскольку тройки были вне процессуальных рамок", – добавил Рачинский.