ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА.

Постановка на профилактический учет по категории "экстремист" не помешала выходцам из Дагестана совершить нападения в Сургуте и в Каспийске, отметили опрошенные "Кавказским узлом" правозащитники. Несмотря на заявление МВД о том, что профучет в Дагестане более не ведется, он продолжает применяться в измененном виде, но без всякого результата, считает член Московской Хельсинкской группы Валерий Борщев. Как таковой профучет не ведется, однако данные о состоявших на нем людях остались у МВД, отметила программный директор HRW в России Татьяна Локшина. Профучет на практике превратился в репрессивный, а не профилактический механизм, полагает руководитель научных исследований института "Диалог цивилизаций" Алексей Малашенко.

Как писал "Кавказский узел", 19 августа вооруженный ножом 19-летний Артур Гаджиев, выходец из среды переселенцев из Дагестана, в центре Сургута напал на прохожих, ранил семь человек и был убит полицейскими. "Исламское государство"* опубликовало видео присяги Артура Гаджиева. 28 августа было совершено нападение на полицейских на АЗС в Каспийске, один сотрудник МВД получил смертельные ножевые ранения. Двое нападавших были убиты и впоследствии опознаны как 19-летние Ислам Абусалимов и Ислам Полатов. "Исламское государство"* также взяло на себя ответственность за это нападение.

"Нападение в Сургуте доказывает бессмысленность профучета"

Несмотря на заявление МВД о том, что профучет в Дагестане более не ведется, в том или ином виде правоохранители продолжают отслеживать опасных, по их мнению, людей, причем делают это с нарушением прав граждан, считает член Московской Хельсинкской группы Валерий Борщев.

"Разумеется, профучет продолжает вестись, однако это решили не афишировать, как в советские времена. На профучете стоят очень многие. Встает вопрос, как с ними работают: например, с кем-то неоправданно пассивно, как с участником инцидента", - пояснил он корреспонденту "Кавказского узла".

По словам Борщева, у государства есть объективная необходимость предотвращать преступления, вести оперативную работу, однако то, как работа оперативников осуществляется сейчас, - неприемлемо.

"Профучет, который выражается в ограничении прав и свобод, недопустим. Альтернативой может служить незаметная слежка и профилактическая работа, применяемая, и очень успешно, в СССР в отношении проблемных подростков. Репрессивные же меры, в частности, запрет на выезд из республики, не говоря уже о загранице, постоянные вызовы в полицию, преследование родных, - бездейственны", - уверен Борщев.

Правозащитник особо отметил, что выходец из Дагестана, стоявший на профучете, все же совершил нападение в Сургуте. "Это еще раз доказывает бессмысленность профучета в том варианте, в котором он существует сегодня", - отметил Борщев.

"Информация о состоящих на "профучете" людях никуда не исчезла"

Как таковой профучет не ведется, однако данные о состоявших на нем людях остались у МВД, отметила программный директор HRW в России Татьяна Локшина.

"Как ни странно звучит, но одна сентенция не противоречит другой: предполагаю, что любой человек, состоявший на профучете, оказывается в иных базах данных правоохранительных органов. То, что система профучета выведена из оборота - то есть нет регистрации новых людей, не означает того, что информация о людях, состоявших на профучете, исчезла", - рассказала корреспонденту "Кавказского узла" Локшина.

По ее мнению, сама по себе система профучета является порочной.

"Профучету был посвящен большой раздел доклада HRW по Дагестану, выпущенного еще в 2013 году. В нем мы сделали вывод, что система не имеет законодательной базы и противоречит как российскому законодательству, так и международному. Мы приводили интервью людей, состоявших на профучете, которые заявляли однозначно: с тех пор нормальная жизнь закончилась. Людей непрерывно опрашивали, задерживали; доходило до того, что граждане не могли доехать до работы или в гости к родственникам. Люди оказываются вышвырнутыми за пределы нормальных социальных отношений, жизни общества. И когда мы узнали, что эта порочная программа, наконец, закрыта, то очень обрадовались", - рассказала Локшина.

Локшина не исключила, что "сторонники системы внутри силовых структур попытаются воспользоваться инцидентом 28 августа для того, чтобы систему восстановить".

"Критерии "профучета" очень размыты"

Профучет продолжает вестись, но без огласки, считает руководитель научных исследований института "Диалог цивилизаций" Алексей Малашенко.

"Поставить на учет и снять с него можно кого угодно и за что угодно: критерии постановки очень размыты. К примеру, причиной может послужить "запрещенная литература", но в список таковой может войти даже Коран", - рассказал корреспонденту "Кавказского узла" Малашенко.

Сама по себе идея отслеживания потенциальных преступников не вызывает возражений, считает Малашенко.

"Следить, присматривать за склонными к преступлениям личностями важно и правильно для безопасности общества. Но при нынешней ситуации в России получается, что присматривать нужно за очень многими, а значит - ни за кем. Кроме того, объект присмотра, особенно на Кавказе, выбирается крайне субъективно: мол, ты мне не нравишься, я тебя возьму в оборот; а ты хороший человек - иди. Чаще всего преследуются граждане, которые вызывают не подозрения, а раздражение у полиции", - рассказал Малашенко.

По мнению Малашенко, с одной стороны, есть объективная необходимость предотвращать подобные нападения, но очевидно, что профучет - мера репрессивная.

"Грань между оперативной работой и той формой профучета, которая нарушает права граждан, крайне тонка, поскольку не определены критерии, кого конкретно считать потенциальным преступником", - закончил Малашенко.

* - организация признана террористической и запрещена в России судом.

** - в предложение внесено уточнение. - Прим. "Кавказского узла"