ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА.

Депортация чеченцев и ингушей была частью национальной политики эпохи сталинизма, завила Анжела Матиева. В дома репрессированных целенаправленно переселяли людей из соседних регионов, закладывая почву для будущих конфликтов, отметил Сергей Арутюнов. Николай Силаев назвал непозволительными попытки оправдать депортацию вайнахов.

Как писал "Кавказский узел", акция к годовщине начала депортации ингушей в 1944 году прошла у мемориала "Стена скорби" в Москве 22 февраля. Участники акции поделились собственными воспоминаниями и воспоминаниями своих родных о депортации и возвращении высланных ингушей на Кавказ спустя 13 лет. Историки и публицисты посетовали, что архивные материалы о депортации засекречены, поэтому число жертв постоянно искажается, а мифы о массовом предательстве и дезертирстве ингушей укрепляются в общественном сознании.

Руководитель общественного движения "Опора Ингушетии" Барах Чемурзиев знает о депортации по рассказам своих родителей, высланных в Казахстан детьми.

"В момент выселения моей матери было пять лет, а отцу шесть. Отец рассказывал, что они сидели и завтракали утром, когда в дом пришли солдаты. Они приказали в течении 20 минут собрать вещи и выходить к машинам, которые подогнали на улице. Отца забирали из Акхи-юрта, ныне села Сунжа Пригородного района Северной Осетии. Их везли в Беслан на станцию, там грузили в эшелоны, и они ехали в Северный Казахстан. Запомнилось мне описание голода и холода: люди не могли кормить своих детей и передавали их малодетным родителям, чтобы малыши не умирали с голоду", – рассказал Чемурзиев корреспонденту "Кавказского узла".

При выселении многие оказывались разлучены со своими родными, поэтому в ссылке люди годами искали близких, отметил активист. "У отца была небольшая семья, однако по пути он потерял свою старшую сестру и сам потерялся. Около года мой отец не мог найти свою семью, и таких историй было очень много – если кто-то был в гостях или в отъезде и там их так застало выселение, то потом родственники встречались лишь в Казахстане. Проходило несколько лет, прежде чем люди находили своих близких, родители – детей", – сказал Барах Чемурзиев. 

По словам Чемурзиева, в детстве он с недоверием относился к рассказам родителей, так как до 1989 года обсуждение причин депортации было под полным запретом. "До 12 лет я вообще не верил, что это возможно, что коммунисты могли такое делать, но с возрастом я начал понимать. Логику Сталина понять тяжело, могу подозревать, что чеченцы и ингуши оказывали серьезное сопротивление в период коллективизации в 30-х годах и, очевидно, идея зрела в головах коммунистической верхушки, пока не настал подходящий момент. Впервые идея выселения чеченцев и ингушей была озвучена весной 1943 года, когда под Сталинградом был разбит Паулюс, но Микоян выступил против – фронт рядом, это может вызвать восстание. Тогда выселение народов отложили", – сказал активист.

В дома депортированных заселили людей из европейской части СССР, которые к тому времени остались без жилья, имущества и средств к существованию. "После того, как выселили наших родителей, эта территория была заселена переселенцами с Запада. Я сам с ними общался – в горных чеченских селах русские обживали дома, где был готовый скот, утварь была. В указе было написано, что переселяют нас навечно", – добавил Чемурзиев.

Ингушский историк Анжела Матиева помнит рассказы родных о человечности некоторых солдат, участвовавших в депортации.

"Я была в седьмом классе, когда умерла моя бабушка, и я помню, что она рассказывала. В каждом дворе были солдаты, которых размещали как постояльцев, – молодые ребята, среди них были порядочные, которые понимали, какой происходит ужас. Когда сказали собираться и дали 20 минут на сбор вещей, бабушка начала хватать одеяла, другие вещи. Один солдатик, совсем молоденький, схватил швейную машинку и накинул ей на плечо со словами "возьми, мать, эту машинку, она тебе там пригодится", – рассказала Матиева корреспонденту "Кавказского узла".

По словам Матиевой, ее бабушка была депортирована с двумя грудными детьми, один из которых в пути умер. "У нее была двойня – братья моего отца, Иса и Муса, им было по три месяца. Иса был слабенький, а Муса крупный, и все говорили, что Иса в дороге все равно умрет, а брата надо как-то согреть, может быть выживет. Но на полпути Муса умер – бабушка рассказывала, что очень долго его прятала, но его все равно нашли. Она помнила, как его вырывали у нее из рук и выбросили в снег. На меня эта картина произвела жуткое впечатление в подростковом возрасте", – поделилась воспоминаниями Матиева.

Другой родственник Анжелы Матиевой был депортирован в четырехлетнем возрасте. Когда его семью погрузили в грузовик, один из солдат взял мальчика и посадил к себе на колени. "Они ехали, и ему что-то капало на шапку. Он поднял глаза и увидел, что солдат плакал, его слезы падали ему на голову. И он запомнил на всю жизнь его лицо и все время думал об этом эпизоде, это противоречие долго ему не давало покоя. Позднее он начал понимать, что люди были разные, что был приказ, но все равно жестокости было больше. Страшно, что люди способны делать такие вещи со стариками, детьми, женщинами, не понимая, что целый народ не может быть врагом", – сказала Матиева.

Сталинская политика породила бесконечные конфликты народов

Будучи историком, Анжела Матиева профессионально исследовала вопрос депортации, но подтверждения озвученным властями причинам высылки ингушей не нашла. Матиева полагает, что советская власть умышленно создавала почву для будущих межнациональных конфликтов.

"Одной из главных причин была политика "разделяй и властвуй" – народы, живущие бок о бок, выселяли избирательно, оставляя одних и выселяя других. В дома выселенных селили их бывших соседей, понимая, что это противостояние будет продолжено. Зная менталитет и чеченцев и ингушей, они понимали, что они вернутся домой, и тогда конфликт между народами будет тлеть бесконечно, жившие в их домах будут врагами. Эта чересполосица, созданная искусственно, породила межнациональные конфликты, которые сегодня есть", – считает историк.

Все межнациональные конфликты и территориальные притязания народов Северного Кавказа друг к другу стали следствием процесса депортации, подчеркнула Матиева. "Мы стали жертвами этой политики, и плоды ее пожинаем по сей день. 1992 год – это последствие сталинской национальной политики", – заключила Матиева.

Историки: воспоминания высланных важны для оценки и сохранения фактов

Оценка национальной политики советской власти обществом и, прежде всего, репрессированными народами является важным материалом для историков наряду с архивными документами, указал старший научный сотрудник Центра проблем Кавказа МГИМО Николай Силаев.

"В воспоминаниях потомков депортированных есть два разных пласта, первый относится к личным воспоминаниям, второй – к оценкам государственной политики. Они отражают депортацию как социальное явление, это элемент общественной памяти. Важно, как люди оценивают депортацию, как о ней помнят и как говорят", – сказал историк корреспонденту "Кавказского узла".

Николай Силаев назвал непозволительными попытки оправдать депортацию вайнахов. "Когда историки или общественные деятели говорят, что депортация была следствием коллаборационизма, они уже допускают ошибку. Даже если допустить, что коллаборационизм был, это не позволяет морально оправдать депортацию. Очевидно, что в предвоенные десятилетия у советской власти были большие сложности с управлением на территориях Чечни и Ингушетии, там были восстания, и довольно крупные. Но из этого совершено не следует, что депортация может быть чем-то оправдана", – сказал он.

Вместе с тем Силаев считает, что разбираться в политической логике решения советской власти о депортации вайнахов историки должны при изучении архивных материалов.

В свою очередь российский этнолог и историк, член-корреспондент РАН Сергей Арутюнов обратил внимание, что воспоминания депортированных порой являются единственными данными для оценки этих страшных событий.

"Документы фиксируют далеко не все. Есть масса вещей, которые никак не задокументированы в момент события, либо зафиксированы не полностью, либо искажены. Вы не найдете документов с упоминанием чеченского села [Хайбах], куда просто не смогли подогнать грузовики, чтобы выселить людей, поэтому людей согнали в сарай и заживо сожгли. Тем не менее, это было – есть литература, воспоминания об этом. Были случаи, когда солдаты, видя, как жестоко происходит это выселение, кончали жизнь самоубийством", – рассказал Сергей Арутюнов корреспонденту "Кавказского узла".

Конвоиры давали депортированным вайнахам непригодную для них пищу, отметил историк. "Люди, зачастую без теплой одежды, были брошены зимой в сибирскую или казахскую голую степь, где жилье для них подготовлено не было и они как-то сами должны были сооружать себе землянки, норы или убежища. Многие из них от холода, голода и болезней погибли в пути или вскоре по прибытии на место ссылки. Конвоиры иногда пробовали их кормить, давая им вареную свинину, кости и кожу, свиные обрезки – да, съедобные, но чеченцы и ингуши, как мусульмане, не могли есть свинину, выбрасывали ее. А это вызывало злость конвоиров, которые не могли понять такое поведение. Эта депортация в сущности являлась геноцидом, любой иной подход к этой проблеме или употребление каких-то эвфемизмов, более мягких или нейтральных выражений, является фальсификацией истории", – отметил историк.

Арутюнов согласился с оценкой Анжелы Матиевой о том, что депортации как часть национальной политики эпохи сталинизма имели целью подрыв доверия кавказских народов друг к другу в долгосрочной перспективе.

«Это в общем верно. Я хочу подчеркнуть, что дагестанские народы и грузины, которых переселяли на эти земли, прекрасно понимали, что их переселяют для того, чтобы породить в дальнейшем межнациональную рознь. Они не хотели переселяться, их переселяли так же насильственно, причем родные деревни переселяемых разрушали, сжигали дома, чтобы они не вздумали возвращаться», - рассказал Арутюнов.

Годовщину начала сталинской депортации чеченцев и ингушей 23 февраля в Чечне официально не отмечают. С 2011 года власти республики решили не проводить в этот день траурных мероприятий и праздновать День защитника Отечества. День памяти и скорби народов Чечни с тех пор стал отмечаться 10 мая - в день похорон Ахмата-хаджи Кадырова, говорится в справке "Кавказского узла" "Как Кадыров 23 февраля устроил из поминок праздник".