ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА.

Массовые проверки круга общения предполагаемых боевиков сопровождаются нарушениями прав задержанных, а сами такие задержания не имеют достаточных законных оснований, указали опрошенные "Кавказским узлом" правозащитники. Силовики легко идут на нарушения закона, если стремятся продемонстрировать реальный или мнимый результат работы, отметили адвокат и бывший полковник ФСБ.

Как сообщал "Кавказский узел", 27 июня стало известно, что из-за общения с Ахмедом Барзаевым, убитым при нападении на силовиков, были задержаны несколько человек, в том числе Аюб и Абубакар Инуркаевы. Они будут освобождены, "если в их действиях не обнаружат состава преступления", заверил представитель МВД. 2 июля в МВД сообщили, что все задержанные освобождены после допроса и претензий к ним у силовиков нет.

Практика массовых задержаний знакомых предполагаемого боевика не уникальна для Чечни и Северного Кавказа, это общий метод работы российских силовых структур, считает глава Ассамблеи народов Кавказа Руслан Кутаев.

«Несомненно, такого рода задержания нарушают права человека и гарантии неприкосновенности его личности. Но это не чеченский феномен, такое практикуется по всей России. Это привнесено в Чечню российскими спецслужбами, ведь именно силовики обладают возможностью технически установить круг лиц, с которыми общался человек, подозреваемый ими в терроризме», - сказал он корреспонденту "Кавказского узла".

Подобные задержания нередко сопровождаются силовым воздействием и унижением человека, отметил Кутаев. «На Западе проверки знакомых [предполагаемого] террориста тоже происходят, но в большинстве случаев не в такой жесткой форме, как это обычно бывает в России. Даже в Чечне это более мягко, может быть потому, что в силовых структурах служат люди, которые могут оказаться часто родственниками. Но по собственной практике я знаю, что очень часто подозреваемый в тяжком преступлении проходит через тотальные издевательства», - сказал он.

Отречение Алхазура Барзаева от сына в телеэфире правозащитник связывает с тем, что семья Барзаевых служит режиму Рамзана Кадырова. «Я несколько раз просматривал этот сюжет и пришел к выводу, что отец и его племянники служат в силовых структурах и искренне отдаются делу Кадырова. И для них поведение сына было неприятным откровением», - сказал Кутаев.

Он не исключил, что отец Ахмеда Барзаева в будущем может жалеть о сказанном. «В нем же есть что-то человеческое. Во-первых, это его сын, во-вторых, он уже погиб, ушел из жизни. А унижать, давать презрительные эпитеты — это недостойно, даже врагам не пристало унижать достоинство уже убитого соперника. И надо сказать, очень многие чеченцы возмущены поведением этого отца», - добавил глава Ассамблеи народов Кавказа.

Черкасов назвал неправомерной чеченскую практику задержаний

Силовикам легко вычислить круг знакомых подозреваемого, особенно если к ним в руки попадает мобильный телефон, указал член совета ПЦ "Мемориал" Александр Черкасов.

«Работают с биллингом телефона, смотрят его контакты в телефоне, мессенджерах, соцсетях, а дальше работают так, как умеют — задерживают и допрашивают, тоже «как умеют». В Чечне по большинству дел, включая «наркотические» и «гомосексуальные», работа органов ведется таким же образом. Итогом является массовое задержание людей, которые были знакомы с тем, с кого началась эта цепочка. Между тем, само знакомство общением в телефоне или мессенджере определить нельзя, а поскольку метод «ведения бесед» не меняется, то периодически появляются пострадавшие», - рассказал он корреспонденту "Кавказского узла".

По словам Черкасова, подобная «оперативная работа» не регламентирована нормативно-правовыми актами. «Это вообще находится за гранью закона об оперативно-розыскной деятельности, потому что есть две основы такой деятельности — конспиративность и законность. А о законности здесь речи нет», - считает он.

Практика незаконных задержаний и пыток, характерная в прошлом для Северного Кавказа, распространилась по всей России и широко применяется в разных регионах, обратил внимание Черкасов.

«Если раньше чаще на Кавказе человек пропадал на долгое время и к нему применяли пытки, то в последнее время такие методы используются и в остальных регионах России. Когда знаешь о деле «Сети», когда человека катали в микроавтобусе и допрашивали с применением электричества, или о недавнем деле в Петербурге, когда задерживаемому засунули в задний проход ствол карабина, порвав внутренности, то понимаешь, что все границы уже стерты», - сказал правозащитник.

Силовики в Чечне неизбежно будут применять к задержанным пытки, поскольку многочисленным правоохранительным не хватает поля работы - реального вооруженного подполья. В такой ситуации они занимаются всеми, кто попадается под руку, уверен Черкасов.

«Тем самым воспроизводится мобилизационная база для будущих вооруженных выступлений. Можно вспомнить, например, что одного из участников нападения в августе 2018 года в Шали до того задерживали зимой 2016-2017 годов», - отметил он.

Нападения на силовиков в Чечне в большинстве случаев приводят к задержаниям людей, знакомых с нападавшими. После атаки на полицейских, совершенной в августе 2018 года группой подростков, жители Чечни сообщали о нескольких волнах задержаний молодых людей, в том числе задержанных. Первыми задержанными при этом стали родственники убитых подростков.

Параллельно силовики задерживали молодых мужчин в Аргуне, хотя эти задержания начались еще за несколько недель до нападения. От задержанных "требовали назвать имена знакомых им боевиков или ваххабитов", рассказали "Кавказскому узлу" местные жители. Они высказывали предположения, что задержания проводились "по цепочке": установив круг знакомых одного задержанного, силовики начинали задерживать людей из этого круга, а затем и других их знакомых.

В мае 2018 года силовики застрелили четверых молодых людей при попытке нападения на прихожан в храме Михаила Архангела в Грозном. После этой атаки они допросили студентов и преподавателей Грозненского медколледжа, где учились убитые. Однокурсники убитых жаловались на давление и угрозы со стороны правоохранителей.

После боестолкновения в Цоци-Юрте в январе 2017 года жители Чечни сообщили о массовых задержаниях молодых людей в восьми населенных пунктах. По сведениям "Новой газеты", некоторые из этих задержанных в конце января были казнены. Других задержанных суд в Чечне в сентябре 2018 года приговорил к длительным срокам заключения.

Отставной полковник ФСБ указал на практику запугивания задержанных

Российские силовики проводят задержания подозреваемых с элементами "театрального представления", оказывая таким образом психологическое давление на человека, отметил бывший депутат Госдумы, полковник ФСБ в отставке Геннадий Гудков.

«В ходе избыточно жёсткого силового задержания человек испытывает мощное психологическое [потрясение], он испуган и теряется, у него подавлена воля, он плохо себя контролирует. Следователи считают, что в таком запуганном состоянии человек даст более правдивые показания, чем в нормальном морально-психологическом состоянии. Это мнение следователей: нужно показать суровость, блефануть, погрозить, что сейчас пойдешь в камеру червей кормить и тому подобное. Все это для того, чтобы добыть необходимую информацию. Безусловно, такие действия - это нарушение прав человека», - сказал Гудков корреспонденту "Кавказского узла".

Еще одну причину подобного поведения он видит в "традициях" террора и психологических комплексах многих работников силовых органов. «Силовые органы в России бесконтрольны. Это давняя традиция со сталинских и даже досталинских времен, когда миллионы людей отправляли в тюрьмы и на плаху. При этом органы никому не отчитывались, никто их не контролировал. Конечно, в целом они выполняли задачи, поставленные политическим руководством, но инструментом [террора] были именно силовики. Эта привычка к безнаказанности осталась и прижилась», - полагает Гудков.

Многие сотрудники силовых структур в таких условиях получают удовлетворение от чувства своей власти над запуганным человеком, продолжил он. «Возможно, это их компенсация несостоявшихся установок на жизнь. Обратите внимание, как разговаривают конвоиры с подопечными арестантами: «Стоять!», «Пошел!», «К стене!», - то есть словами, которыми отдают команды собакам. Это показатель того, что человека низводят до уровня животного. Кстати, эта лексика тюремщиков уже вошла и в обыденный язык», - посетовал  Геннадий Гудков.

Практика отречения от сына или другого родственника, заподозренного в преступлении против государства, тоже идет от времен сталинских репрессий, полагает отставной полковник ФСБ. «Несмотря на формулу "сын за отца не отвечает", семьи «врагов народа» преследовались. А порой преследовали и целые народы - чеченцев выслали из родных мест, причем всех: и стариков, и женщин с грудными детьми», - напомнил Гудков.

Адвокат рассказал о практике подложных задержаний

Силовики по всей России используют отработанную схему преследования людей, когда поводом для задержания выступает проверка на причастность человека к тому или иному преступлению, отметил адвокат Тимофей Широков.

«Когда есть условно подозреваемые, но их нельзя по закону сразу перевести в статус процессуального подозреваемого, то чаще всего людей задерживают за фиктивное административное правонарушение: к примеру, выражался нецензурно в общественном месте или был под воздействием каких-то веществ. Так было несколько лет назад после убийства полицейского в Москве. У силовиков были сведения, что это сделал уроженец одного из районов Дагестана, полицейские вычисляли тех, кто родом оттуда, и «прогоняли» по административке. После того, как людей [арестовывали] на несколько суток, с ними «работали» силовики. Потом отпускали, если не [могли доказать] причастности к преступлению. Ко мне обращались за защитой родственники одного из таких задержанных, которого выпустили впоследствии», - рассказал он корреспонденту "Кавказского узла".

Силовики в Чечне в подобной ситуации могли не утруждать себя оформлением административных дел, полагает адвокат. Если установки на "плотную работу" нет, людей могут задерживать "для установления личности" и доставлять в отдел на три часа. «А где три часа, там может быть и четыре, и пять часов», - заметил он..

По закону гражданин имеет право обжаловать любые действия должностных лиц, если считает их незаконными.

«Бороться можно, но если есть время, желание и упорство. Если человек считает, что в отношении него допущено преступление, он может написать запросы в вышестоящие органы, заявления в прокуратуру и СК - чтобы проверили по камерам, например, точное время задержания, опросили сотрудников об обоснованности административного наказания ему и так далее. Можно обжаловать в суде по административному иску или в рамках УПК, но в этом случае доказательства неправомерных действий сотрудников - к примеру, протоколы задержания с явными процессуальными нарушениями - должны быть на руках у самого истца», - пояснил Широков.

"Кавказский узел" следит за ситуацией в Чечне и ведет хронику происходящих в республике спецопераций, терактов и похищений. Новости о влиянии ИГ* на деятельность боевиков Северного Кавказа "Кавказский узел" публикует на тематической странице "Кавказ под прицелом халифата".