14:34 / 23.08.2019Адвокаты бьются лбом о правосудие на Кавказе

ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА.

Показательные приговоры по «пыточным» делам на Северном Кавказе не дадут нужного эффекта, пока общество находит насилие допустимым способом получения доказательств, считает адвокат Андрей Сабинин, который «приложил руку» к наказанию 25 силовиков за пытки и убийства. О гонениях на ингушскую оппозицию, деле восьми убитых в Чечне дагестанцев и угрозах Тимура Хамхоева Андрей Сабинин рассказал "Кавказскому узлу".

«Кавказский узел»: - С какими самыми сложными ситуациями пришлось столкнуться Вам как адвокату во время работы на Кавказе?

Андрей Сабинин: - Нет простых ситуаций, одно дело [ингушского] ЦПЭ чего стоило. Очень трудоемким было дело Магомеда Хазбиева (история его противостояния властям описывается в справке «Из оппозиции до застенок СИЗО – путьопального Магомеда Хазбиева» - примечание «Кавказского узла»). Приходилось просто с громким стуком биться лбом о правосудие.

Кавказ – это территория «закрытых дверей»: правоохранительная система всячески отгораживается от тебя, бездействует и саботирует. Например, в Грозном сотрудники (одной из правоохранительных структур — примечание «Кавказского узла») говорят: да, мы будем расследовать, но на результаты особо не надейтесь. Часто приходится сталкиваться с невысоким профессиональным уровнем сотрудников силовых структур, и что совсем прискорбно, судов. Отдельная тема – соглашательская позиция коллег-адвокатов, особенно в Чечне. Смотришь старые дела, а там адвокат соглашается с заключением под стражу своего доверителя или оставляет это на усмотрение суда.

Сотрудники ингушского Центра "Э" осуждены за пытки задержанных и убийство человека. Начальник ЦПЭ Тимур Хамхоев приговорен к семи годам колонии. Жертвы издевательств и их родные осмелились озвучить факты лишь после ареста главных подозреваемых, говорится в материале "Кавказского узла" "Пыткиубийства и шантаж —борьба с экстремизмом в Ингушетии".

Кто разрешил арест ингушских активистов

К.У.: Вы хорошо знакомы с реалиями Ингушетии. После смены главы республики преследование активистов не прекратилось. Следите ли Вы за этими делами?

А.С: За делами слежу, суть обвинений мне известна. Возбуждены уголовные дела об организации массовых беспорядков и применении насилия в отношении сотрудников Росгвардии. Очевидно, что уровень принятия решений – вовсе не республиканский. Думаю, что и решение о согласовании митинга в Магасе 26 марта принималось не в республике

Процесс установления границ Ингушетии с Чечней вызвал массовые многодневные протесты в Ингушетии, которые проходили в несколько этапов. Один из митингов перерос в столкновения протестующих с силовиками, последовали аресты активистов. Подробности этих событий, в том числе и обновляемая информация о судьбе арестованных, публикуется в хронике "Кавказского узла" "Протесты в Ингушетии: хроника передела границы с Чечней".

К.У:. Каков ваш взгляд на массовые аресты в Ингушетии в целом? Обвинения большинства активистов надуманы или в их действиях действительно можно усмотреть элемент уголовных нарушений?

А.С.: 27 марта драка с сотрудниками Росгвардии была, но следствие пошло по пути избыточной квалификации, изначально предъявляя обвинения в применении насилия, опасного для жизни и здоровья (по ч. 2 ст. 318 УК РФ). Это позволило заключить обвиняемых под стражу. Люди сидят, подписываются сотни постановлений о назначении бессмысленных экспертиз, при этом [задержанные] не отрицают факт нахождения на митинге. В целом, думаю, что с протестом не справилась местная власть, чиновникам не удалось или они не захотели договориться со своими гражданами. И тогда за них это сделали федералы - в присущей им манере, конечно.

Тринадцать полицейских в Ингушетии, уволенных после митинга в Магасе за отказ применить силу к активистам, были обвинены в неисполнении приказа. Уволенные силовики заявили, что не получали распоряжения о разгоне митинга и связали уголовное дело о превышении должностных полномочий с попыткой отстоять свои права в суде.

К.У.: Вы вступили в дело одного из активистов – Исмаила Нальгиева. Интересы кого-то еще из почти сотни преследуемых ингушских активистов Вы представляете?

Согласно подсчетам "Кавказского узла", не менее 96 активистов подверглись преследованиям после массовых мартовских протестов в Ингушетии. По меньшей мере 29 из них стали обвиняемыми по уголовному делу о насилии на митинге, следует из обновляемой хроники "Кавказского узла" "Протесты в Ингушетиихроникапередела границы с Чечней".

А.С.: Я и мои коллеги из «Агоры» участвуем в защите Мусы Мальсагова, Исмаила Нальгиева и Хасана Кациева. Первым двум предъявлено обвинение в организации применения насилия по отношению к сотрудникам правоохранительных органов. (Кациеву вменяется часть 2 статьи 318 Уголовного кодекса РФ - применение насилия к представителям власти - примечание «Кавказского узла»). Доступная мне информация, в частности, переводы текстов выступлений на митинге Мальсагова, позицию следствия не подтверждает.

К.У.:  На какой стадии сейчас находится дело, по которому проходит Нальгиев? Какие прогнозы относительно сроков передачи дела в суд и перспектив дела в суде?

А.С.: Создана большая следственная бригада, назначено много экспертиз. Из неприятного – это игнорирование следователями интересов и возможностей иногородних адвокатов. Нас несвоевременно уведомляют о следственных действиях и судебных заседаниях по мере пресечения, а здание изолятора в Нальчике (ингушские активисты содержатся под стражей в Нальчике — примечание «Кавказского узла») «ощетинилось»: запрещен пронос телефонов и фотосъемка процессуальных документов, что существенно усложняет работу адвокатов.

К.У.: Правомерно ли решение отправить арестованных ингушских активистов в Нальчик, а некоторых потом еще из Нальчика во Владикавказ?

А.С.: Закон этого не запрещает, а обоснование было придумано быстро – в целях недопущения новых беспорядков. Наверняка была некая оперативная справка, в которой написано, что в Ингушетии возможны несанкционированные митинги, противоправные действия по освобождению и так далее. Большую часть [задержанных] отправили в Нальчик, а уже там их арестовал городской суд. Созданы проблемы для родственников, которые вынуждены ездить в суды и СИЗО в Кабардино-Балкарию.

К.У.:  - В марте ингушский активист Мурад Хазбиев 1 при Вашем участии попросил суд оценить законность отключения интернета и мобильной связи во время акций протеста против соглашения о границе между Ингушетией и Чечней. Требовали ли кого-то наказать или только установить сам факт незаконных действий?

А.С.: Наказывать здесь некого, и цель другая. Мы хотели увидеть и почитать то самое «мотивированное постановление правоохранительных органов», на основании которого провайдеры отключают интернет. Поэтому привлекали к участию в деле ФСБ и МВД: по закону об оперативно-розыскной деятельности, только они могут вынести такое решение. Ограничиваются и нарушаются права тысяч людей, надо с этим разбираться.

С началом массовых акций протеста в Ингушетии в октябре 2018 года жители республики заявляли о том, что перестал работать мобильный интернет, хотя в соседних республиках проблем не наблюдалось. Активисты собрали сотни жалоб на операторов мобильной связи. Во время митинга в Назрани 27 ноября 2018 года интернет снова пропал, а мобильная связь работала с перебоями. 25 марта стало известно, что участник акций протеста Мурад Хазбиев подал в суд иск, потребовав признать незаконность действий силовиков, которые, по его мнению, привели к отключению Интернета в Ингушетии 8 июня, 4-17 октября и 27 ноября 2018 года, а также 16 марта 2019 года. Истец указывал, что, как правило, интернет отключался во время мирных акций протеста. Суд иск Хазбиева отклонил.

"Дело ЦПЭ" — приговор ничему не научил

К.У.:  - В деле о пытках в ЦПЭ Ингушетии изначально Вы представляли интересы сестры погибшего Магомеда Долиева. Почему потом Вы перестали быть ее представителем, но стали представлять интересы матери?

А.С.: - Потерпевшими в деле об убийстве Долиева изначально были признаны его сестра и брат, они и участвовали в суде, прежде всего Пятимат, благодаря усилиям которой дело во многом и состоялось. Потом семья решила, что основной истицей будет мать погибшего, от ее имени иск и подан. Лемка Долиева потерпевшей не признавалась, но она мать, близкий родственник, и может быть истцом.

К.У.:  - И мать, и сестра Долиева подали иски о взыскании морального вреда с МВД России в связи с убийством в ЦПЭ Ингушетии. Это отдельные иски. Юридически они должны рассматриваться отдельно? Компенсацию имеют право получить обе женщины? Существует ли судебная практика, когда по одному делу компенсацию получают два разных родственника? Или у матери и сестры разные эпизоды в исках?

А.С.: - Иски отдельные, мать подала иск к МВД, о сути иска Пятимат мне не известно. Право на компенсацию есть у всех родственников, которым нанесен моральный вред. Мы привлекли психолога, сделана экспертиза, она приобщена к делу. Мы долго ждали информацию о месте отбывания наказания Алихана Бекова, который осужден за убийство Долиева, так как должны привлекать его третьим лицом. Ответчиком будет Российская Федерация, поскольку вред, причиненный гражданину в результате незаконных действий должностных лиц, подлежит возмещению за счет казны государства.

К.У.:  - Сколько времени, по Вашему прогнозу, займет этот процесс? Где оно будет рассматриваться? Процесс будет открытым?

А.С.: - Такой процесс не может быть долгим. Аналогичные, с учетом апелляции, проходят за 3-4 месяца. В требованиях о компенсации мы учитываем практику Европейского суда, но семья, возможно, выскажет другие пожелания. Кстати, право на обращение в суд с аналогичными требованиями имеют и другие близкие родственники Долиева. Рассматривать будет Магасский районный суд. Процесс, конечно, открытый.

К.У.:  - На данный момент уже двое осужденных фигурантов дела вышли на свободу (Магомед Беков по состоянию здоровья и Алихан Цороев по УДО). Каковы, на ваш взгляд, шансы скоро выйти на свободу по УДО или другим основаниям у других осужденных по делу?

А.С.: - Каждый может быть освобожден по УДО при наличии законных оснований. Если такие основания будут, то и у других осужденных есть такая возможность.

К.У.:  - Как Вы сами, исходя из опыта, оцениваете приговор по этому делу? Звучало такое мнение, что осуждены не все и не очень строго, но в целом само дело и обвинительный приговор к нему - можно считать, что оно имело свой назидательный эффект и практика пыток в Ингушетии изменится? Или такого эффекта данный приговор не произвел?

АС: - Сложный вопрос с неоднозначными ответами. Я считаю приговор мягким, и не потому, что потерпевшие так считают. Реально сроки наказания, которые получили бывшие сотрудники ЦПЭ, весьма умеренные, но приговор уже вступил в законную силу, процесс закончен. Главный смысл в другом: сотрудники центра "Э" - фактически никому не подконтрольные и с широкими полномочиями силовики. Все надеялись на, как вы говорите, назидательный эффект, но этого не случилось. Еще когда даже суд в Нальчике не начался, уже появились два уголовных дела при новом руководстве ингушского ЦПЭ. Пытали Альберта Хамхоева, и пытали до тяжкого вреда здоровью Абдул-Малика Албагачиева. В первом случае хотя бы подозреваемый есть, во втором – год топтания на месте и ни одного подозреваемого. Констатирую, что страх наказания в Ингушетии не сработал, приговор нужного эффекта не произвел. И ничего не изменится, пока общественное мнение будет считать насилие допустимым способом получения доказательств силовиками, - а ведь даже среди адвокатов многие так считают.

В сентябре 2018 года спортсмен Альберт Хамхоев был приговорен к 1,5 года лишения свободы условно за хранение оружия. Сам Хамхоев вину не признал и заявил, что его пытали после задержания. После сообщения о пытках было возбуждено уголовное дело, подозреваемым по нему проходит сотрудник Центра противодействия экстремизму республиканского МВД. Жителя Ингушетии Абдулмалика Албагачиева суд приговорил в 2018 году к девяти годам колонии, признав его участником конфликта в Сирии. Албагачиев заявил, что во время предварительного следствия подвергался пыткам. Родственники Абдулмалика добились возбуждения дела в отношении сотрудников ингушского центра "Э", а прокурорская проверка подтвердила факт пыток Албагачиева.

К.У.:  - Каким образом общество в СКФО может влиять на сотрудников ЦПЭ? Какую роль в таких делах играют огласка и общественный резонанс?

А.С.: - Огласка, внимание СМИ, жалобы на неэффективность расследования, перспективы которых в российских условиях крайне невелики. Участие и поддержка СМИ важны всегда, но кавказские темы специфичны и не всегда интересны внешней аудитории. Здесь всегда вредно публично заявлять о прекращении уголовного дела, особенно, если оно затрагивает интересы сильных. Нельзя допускать преждевременных высказываний о виновности. Так, оппоненты в деле ЦПЭ были крайне удивлены моей фразой: «Нам не нужны виновные, если вы не виноваты». Судьи часто зависимы от общественного мнения: подчас звонят из аппаратов судов и интересуются, откуда сегодня ждать журналистов, а однажды даже возмущались, «откуда эти журналисты появились».

О "деле восьми" и деле Яндиева

К.У.:  - Дело восьми убитых в Чечне дагестанцев, о которых «Кавказский узел» писал с момента их похищения в родной республике, дошло до суда. Родственники настаивают на невиновности погибших. Кто был инициатором его возобновления, что послужило причиной? 

А.С.: - Сначала небольшая предыстория. По версии родителей, их детей похитили в Дагестане сотрудники правоохранительных органов. Похищение было дерзким и открытым: автомобили, люди в камуфляжной форме, маски, оружие. Почти сразу появилась информация в СМИ о некой «спящей ячейке», и несколько человек из числа пропавших были названы ее членами. Этого не отрицали и власти на встрече с родителями. Факт задержания был публично озвучен властями на встрече с родителями в октябре 2016 года, а потом это стали отрицать.

Через неделю происходит «боестолкновение» в Чечне, в котором гибнут восемь человек и несколько военных ранены. Уголовные дела о похищении и нападении на сотрудников правоохранительных органов расследуются в двух соседних субъектах, но никак не связываются единой логикой ситуации. Эксперты устанавливают генетическую идентичность погибших и похищенных. Фактически родителям и общественности предлагается поверить, что молодые люди сами себя похитили, а потом организовали вооруженный рейд в соседнюю республику для совершения нападений и терактов - никаких других сценариев, кроме этого, совершенно невероятного, не существует. Мы обращались к руководству следственного управления СКР по СКФО с просьбой о соединении дел и их расследовании за пределами Дагестана и Чечни, нам отказали. Прекратили дело необоснованно, без учета воли законных представителей. Не знаю, на что рассчитывал следователь и его руководство, но наше участие в этом деле их явно не обрадовало. Более того, я получал недвусмысленные намеки о нежелательности моего присутствия в деле в качестве представителя родителей.

Силовики объявили, что ночью 9 октября 2016 года в Гудермесском районе Чечни восемь боевиков ранили четверых полицейских и были застрелены. «Кавказский узел» писал об убитых, как о предполагаемых боевиках. В 2017 году прокуратура Чечни признала, что расследование велось с нарушениями.

А.С.: - Представьте, прошло два года, а они (следователи, - прим. «Кавказского узла») даже не провели экспертизу причин смерти восьмерых человек. Сейчас-то уже да, была и эксгумация, и экспертиза, только в таких делах результат важно получить сразу. Инициаторами возобновления дела выступили одновременно как мы с родителями, так и прокуратура Чечни. Замечу, что экспертиза ДНК, подтвердившая родство, сделана ровно год назад. Дело спешно готовится для передачи в суд, скоро позовут на ознакомление. Верховный суд Чечни будет судить восьмерых погибших граждан. Мы совместно с «Правовой инициативой» уже готовим жалобы в ЕСПЧ в связи с насильственным исчезновением и неэффективным расследованием.

К.У.: - Как Вы можете пояснить сам факт, что чеченский прокурор инициировал возобновление расследования?

А.С.: - Следственный комитет изначально питал надежды на тихое окончание следствия без передачи дела в суд. Решение о прекращении дела было принято незаконно, когда стало известно о позиции представителей фигурантов дела, прокурор сразу отменил постановление следователя. Это мало что изменило: расследование завершено, погибшим предъявлено обвинение.

К.У.: - В случае неблагоприятного исхода дела в Чечне вопрос о похищении будет окончательно закрыт?

А.С.: - Чтобы его окончательно закрыть, должно быть решение о прекращении уголовного дела о похищении за отсутствием события. То есть следователи должны написать в постановлении, что никто никого не похищал, только факты всегда будут говорить об обратном.

К.У.: - Ранее вы отказались комментировать дело Аслана Яндиева до допроса нескольких осужденных. Как сейчас Вы оцениваете их показания? Они как-то повлияли на построение линии защиты?

Уроженец Северной Осетии, ингуш Аслан Яндиев с апреля 2007 года был в международном розыске. В январе 2011 года его задержали в Словакии, а в июле 2018 года экстрадировали в Россию. Следствие назвало его участником группировки полевого командира Шамиля Басаева. Ключевые свидетели дали показания в пользу Яндиева, но суд 5 июля приговорил его к 19 годам лишения свободы.

А.С.: - Яндиев отрицает свою причастность к преступлениям. Два свидетеля по делу сослались на забывчивость и изобличающих показаний не дали, третий указывает на Яндиева как на участника двух преступлений, Яндиев считает это оговором. Яндиев по прошествии такого времени, разумеется, не может предоставить убедительное алиби, он в тюрьме уже 8 лет.

К.У.: - Ранее вы отметили, что "Яндиев, еще находясь в экстрадиционном перелете в Россию, уже «стал» членом банды Басаева". Что Вы имеете в виду? В запросе на экстрадицию нет ни слова об участии в рейде Басаева. 

А.С.: - Речь шла о сюжете НТВ, в котором Яндиев был назван членом банды Басаева. Видимо, была использована официальная информация силовиков о том, что Яндиев входил в одну из банд, созданных в 2004 году по указанию Басаева и Абу-Дзейта. Яндиев отрицает какое-либо участие в вооруженных группах.

О «пыточных делах», казаках и угрозах

К.У.:  - Вы также являетесь представителем бывшей жительницы Чечни Элизы Дашуевой, которая сейчас живет во Франции. В 2005 году неизвестные в камуфляжной форме похитили ее брата, которого позднее нашли мертвым. Через год неизвестные обстреляли дом, погибла ее мать. На какой стадии дело находится сейчас? Чего требует Дашуева? 

А.С.: - Сначала немного уточню. Мама погибла не в результате обстрела, ее прицельно убили на пороге ее дома, то есть с умыслом. Для понимания, уголовное дело – тощая папка. Сейчас, возобновив расследование, - в следственном комитете так делают всегда, когда начинается рассмотрение жалобы в ЕСПЧ по существу, - следователь даже не нашел документов, подтверждающих, что Дашуева признана потерпевшей и обращалась с жалобами в российские суды. Документы или утрачены, или намеренно скрыты много лет назад. Мы считаем, что расследование неэффективно, не проверены факты и подозрения о возможном участии силовиков. Российский Минюст не считает жалобу Дашуевой приемлемой, указывая на то, что Дашуева пропустила сроки для обращения в ЕСПЧ. По сути жалобы Минюст не высказывался. На самом деле сроки пропущены не были, а соответствующие документы отсутствовали в уголовном деле. О результатах служебной проверки мне не известно, потому что мне отказали в доступе к материалам. У Дашуевой есть документы о том, что она признавалась потерпевшей и обращалась в российский суд, а в СК таких документов не было. Мы написали объемный ответ на меморандум властей, ждем рассмотрения дела в ЕСПЧ.

К.У.:  - На Ставрополье казакам не так давно (в 2017 году) разрешено применять физическую силу при охране правопорядка. Для чего, на Ваш взгляд, властям такие заигрывания с казачеством?

А.С.: - Возможность применения “дружинниками” физической силы при охране общественного порядка предусмотрена федеральным законом 2. Каких-либо уточнений относительно казачьих дружин закон не содержит. В Ставропольском же крае действует местный закон
3. Краевой закон ранее (до поправок 2017 года) предоставлял возможность членам казачьих дружин при несении службы право на ношение и применение средств индивидуальной защиты и гражданского оружия самообороны (это огнестрельное оружие ограниченного поражения с патронами травматического действия, патронами газового действия и патронами светозвукового действия, газовое оружие и электрошоковые устройства), собственно говоря, как и всем другим гражданам. Краевая новелла (изменение, которое вновь изданный правовой акт вносит в действующее законодательство — прим. «Кавказский узел») 2017 года была нацелена на приведение регионального законодательства в соответствие с федеральным, поэтому никакой сенсации в этом нет. Возможно, в региональном реестре народных дружин и общественных объединений правоохранительной направленности – других, кроме казачьих - попросту нет, но отмечу, что недопустима подмена казачьими дружинами полномочий правоохранительных органов. Участвуя в охране общественного порядка, казачьи дружины могут применять физическую силу для устранения опасности, непосредственно угрожающей им или иным лицам, в состоянии необходимой обороны или крайней необходимости - и не иначе! То есть каких-либо специальных полномочий и преимуществ по сравнению с обычными гражданами в ситуациях, когда надо противостоять преступникам, закон не дает. Вопрос в том, как казаки этими специально продекларированными правами воспользуются. Жалобы на их, мягко говоря, незаконное поведение – уже не редкость. И в их руках оказываются не только разрешенное оружие самообороны, но и бейсбольные биты с нагайками. Поэтому многое зависит от того, как в этих дружинах проведут разъяснительную работу. Почему-то мне кажется, что жалоб на их действия станет больше.

К.У.:  - Применение пыток силовиками – львиная доля Ваших дел в регионах юга России. Это сознательный выбор конкретных дел для работы?         

А.С.: - Возможно, я мотивирован позицией своей дочери, которая сказала: «Пытать людей - это подло». И действительно так считаю. Это очень морально затратный труд, приходится постоянно идти бок о бок с горем людей, которые потеряли близких, или общаться с пострадавшими. У них всегда один вопрос: «За что?». За несколько лет удалось «приложить руку» к осуждению 25 сотрудников МВД и ФСИН за пытки и убийства. Возможно, такими усилиями в будущем получится сломать в обществе порочную парадигму одобрения насилия или, хотя бы, его игнорирования. Поэтому, да, выбор сознательный.

К.У.: - С чем, на ваш взгляд, связано участившиеся сообщения о громких случаях пыток в колониях, в том числе на юге страны – на Кубани, в Калмыкии - но не в республиках СКФО? В колониях на Кавказе не пытают? Знаете ли вы подобные дела, дошедшие или не дошедшие до суда?

А.С.: - Сейчас, наверно, уже каждый день приходят новости о насилии в местах заключения. Применительно к делам Белореченской воспитательной колонии и ИK-1 Калмыкии, к сожалению, факты насилия и пыток получили огласку только после гибели заключенных, что сотрудникам ФСИН не удалось скрыть. Причем людей убили в первые час-два их пребывания в колонии, то есть они и наказание не начали отбывать. Нет оснований полагать, что Кавказ - исключение, а в колониях царит гуманизм и уважение человеческой личности. Дел о пытках в колониях Северного Кавказа у нас пока не было, но о таких делах просто мало кто узнает.

К.У.: - В связи с тем, что Вы работаете по “кавказским делам”, поступали ли Вам когда-либо угрозы? Замечали ли Вы за собой слежку?

А.С.: - Угроз, на которые надо было бы реагировать серьезно, я не получал. Разве что кроме тех, что прозвучали от бывших полковника Бекова и майора Хамхоева в деле ингушского ЦПЭ. Эти люди не отличаются хорошим воспитанием и не особо следят за тем, что говорят. Хамхоев неоднократно и недвусмысленно высказывался в судебном процессе в адрес потерпевшей стороны и меня лично, прежде всего в оскорбительном ключе, правда, потом в апелляции пытался извиниться. Беков бросался на меня в присутствии журналиста «Новой газеты» и приставов. Явных угроз высказано не было, поэтому я не обращался за защитой.

При этом во всех подобных делах силовики всегда в курсе [моих] публичных высказываний и, часто, передвижений. Я своих дел и передвижений не скрываю, скорее даже однодневное молчание в социальных сетях вызовет тревогу [близких]: если ты долго молчишь, значит, с тобой могло что-то случиться. Также есть определенный собственный алгоритм безопасности, хотя и понятно, что это больше для успокоения. Если оружие заряжено, то оно непременно выстрелит. Перефразируя автора «Повелителя мух» 4: жизнь слишком утомительна, если заново приходится прокладывать каждую тропку и все время, пока не спишь, следить за своими ногами.

Беседовал Гор Алексанян

  1. брат осужденного за оскорбление Евкурова оппозиционера Магомеда Хазбиева
  2. Федеральный закон N 44-ФЗ "Об участии граждан в охране общественного порядка"
  3. Краевой закон "О привлечении членов казачьих обществ к государственной или иной службе в Ставропольском крае"

  4. «Повелитель Мух» - аллегорический роман английского писателя Уильяма Голдинга, вышедший в 1954 году
Автор:Кавказский Узел