ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА.

Распространенные в Чечне публичные покаяния не могут служить юридическим доказательством вины человека, заявили опрошенные "Кавказским узлом" юристы. Цель принуждения к публичным извинениям - запугивание других людей угрозой унижения, считает правозащитник Лев Левинсон.

Как писал "Кавказский узел", 12 февраля в новостной программе чеченского телеканала ЧГТРК "Грозный" трое местных жителей, подозреваемых в совершении краж и мошенничества, публично покаялись и признались в совершенных преступлениях. Ранее, в декабре 2019 года, две женщины и мужчина покаялись в кражах в эфире ЧГТРК "Грозный". 25 января в популярном чеченском Instagram-паблике был опубликован видеоролик с извинениями грозненца Алаудина Хангошвили за кражу серебряных изделий. Несмотря на публичное раскаяние, Хангошвили стал подозреваемым по уголовному делу.

Публичное покаяние, опубликованное в СМИ, не является признанием вины в юридическом смысле, указала адвокат адвокатского бюро "Мусаев и партнеры" Надежда Ермолаева.

"Это можно рассматривать как сообщение СМИ, которое Уголовно-процессуальный кодекс признает должным поводом для возбуждения уголовного дела. В принципе это не является доказательством, а лишь поводом для возбуждения процедуры, в которой будут собираться доказательства, подтверждающие или опровергающие изложенную версию. Признательные показания — это сложное дело, они должны быть даны в определенной форме. Если речь идет о свидетеле, который допрашивается и при этом сообщает, что что-то совершил, то он предупреждается об ответственности за дачу ложных показаний, равно как и потерпевший. А если человек переходит в статус подозреваемого, обвиняемого, приходит и дает явку с повинной, пишет признательные показания, - они могут быть признаны недопустимым доказательством по тому только лишь основанию, что были даны в отсутствие защитника. Оформляется это протоколом, а не просто так на камеру", — сказала корреспонденту "Кавказского узла" Ермолаева.

На практике органы следствия манипулируют доказательствами, подменяя их "иными документами", которые могут исследоваться в суде, отметила адвокат. "Очень часто наши правоприменители подменяют понятия, так как относят к числу доказательств "иные документы". Вот такие сопутствующие вещи [как публичные признания] исследуются судом в качестве "иных документов", что с моей точки зрения является злоупотреблением", — добавила она.

Публичные покаяния не являются признанием вины в прямом смысле, подтвердил управляющий партнер адвокатского бюро "Плиев, Лепшаков и партнеры" Муса Плиев.

"Законом установлен порядок: явка с повинной, которая может быть сообщена письменно или записана под протокол. Публичное покаяние не является признанием вины, и человек всегда может от этого отказаться. Более того, если это рассматривать как дачу показаний, то это действие исключается как правовой способ получения информации в случае, если в нем не участвует защитник. Эти публичные покаяния к делу приобщаться не будут. Конечно, следователь может их изучить, но вместе с тем он должен людей допросить: подтверждает ли человек, что на видео он", — считает Плиев.

Следователь также должен дать "оценку состояния человека на момент этих покаяний", отметил он. "Нужно выяснить, оказывалось ли давление (на человека). Признательные показания взять как доказательства практически невозможно, если обвиняемый или подозреваемый с этим не согласен", — заключил адвокат.

Правозащитник напомнил о советской практике публичных покаяний

Эксперт Института прав человека Лев Левинсон усматривает в чеченской практике публичных покаяний параллели с советским прошлым.

"Покаяния были на первых открытых сталинских процессах. Позже были покаяния диссидентов: много достойных людей было сломлено, например священник Дмитрий Дудко [приносил покаяния]. В советский период телевидение использовалось как такое место для покаяния. То, что такое телевидение не имеет никакого отношения к журналистике — [очевидно]. Федеральным каналам пока до ЧГТРК "Грозный" относительно далеко, но они идут в авангарде", — сказал корреспонденту "Кавказского узла" правозащитник.

Левинсон напомнил, что и в сталинские времена и позднее такие публичные покаяния ложились впоследствии в обвинительные заключения. "И в сталинские, и в более мягкие брежневские и постбрежневские годы такого не было, что кого-нибудь могли оправдать, чтобы был состязательный процесс. Приговоры в таких случаях [при публичных покаяниях] давали мягкие, иногда дело прекращали, — как в истории со священником Дудко, когда после публичного покаяния перед телекамерой дело было закрыто, и он был освобожден", — сказал Левинсон.

Агенты властей, принуждающие людей к покаяниям, действует демонстративно, чтобы запугивать других людей, отметил он. "Говоря юридическим языком, это общая превенция: использование жертвы, попавшейся в их сети, для демонстративного запугивания. Между [сегодняшними днями и советским прошлым] больше общего, чем различий. И сейчас в эти сказки никто не верит, и тогда было мало тех, кто свято верил этим псевдоспектаклям, уголовным делам, обвинениям. В Чечне есть прокуратура, это федеральный орган, но мы не видим никакой реакции на все эти убийства, пытки, дискриминацию", — подчеркнул Левинсон.

Правозащитник отметил, что решения Верховного суда республики практически никогда не отменяются Верховным судом РФ. "Конечно, какие-то личные пожелания президента, какие-то требования, которые возникают, Кадыров будет исполнять, какие-то [вещи], совпадающие с его интересами и интересами Кремля, будут согласовываться. Но, например, я не видел ни одного решения в Верховном суде РФ об отмене дел по серьезным обвинениям, терроризму, по убийствам или даже по проблемам с наркотиками, которыми занимаюсь я, чтобы отменялись решения Верховного суда Чечни — такого я не припомню. Дагестан и другие кавказские республики попадаются, а Чечню чаще даже не берут в кассацию и надзор", — заключил Лев Левинсон.

Пользователи соцсети критикуют практику публичных покаяний

Подписчики страницы ЧГТРК "Грозный" в Instagram комментируют видео с публичными покаяниями нескольких мужчин, уличенных в мелких кражах. Один из них украл барана, другой — компьютер, а третий — 4 700 рублей. Некоторые пользователи сочли публичные унижения неуместным наказанием за подобные правонарушения.

"Конечно, это некрасиво и не оправдывает его, но показывать на весь мир, думаю, это слишком. Один раз можно человеку дать шанс", — написала ferana_95_06.

"А зачем их показывать всему миру? На их месте я бы не отвечала на вопросы корреспондента. А эти бедолаги даже не знают своих прав", — отметила sambusani95.

"Зачем их показывать на всю страну, понесут свое наказание и достаточно!" — считает пользователь daridobro__75. "Как неприятно все это видеть", — написала tamara.kantaeva.

О случаях принуждения к извинениям, которое с подачи Рамзана Кадырова практикуется и за пределами Чечни, можно прочитать в справке "Кавказского узла" "Мода на извинения: от Чечни до самых окраин" и в "Хронике публичных извинений на Кавказе". Материалы о практике публичных покаяний "Кавказский узел" публикует на тематической странице "Кого Кавказ извиняться заставляет".