Пару дней назад вице-премьер Армении Мгер Григорян заявил, что странам Евразийского Союза следует переходить на единую валюту во взаимной торговле и не только, чтобы увеличить эффекты от интеграции. В Армении этот тезис активно обсуждался, но в первую очередь применительно к доллару, поскольку заявление было понято как отказ от доллара. Это легко объяснимо, поскольку жители Армении покупают большую часть товаров импортного производства, за доллары. Так что с точки зрения потребителя доллар действительно очень важен. На мой же взгляд, проблема не только и не столько в вероятных проблемах для потребителей, а в финансовых и макроэкономических эффектах такого шага. Для начала несколько ссылок.

• Страница на сайте МИР-24 с интервью (удалена)
• Фрагмент видеозаписи интервью с вырванным из контекста высказыванием
• Новость об этом на сайте АМИ "Новости Армения"
• Разъяснение вице-премьера о том, что он не имел в виду отказа от доллара
• Почему у Евразийского союза не может и не должно быть общей валюты (запись в этом блоге от 2 июля 2018 года)

Разговоры о единой валюте почему-то не прекращаются, хотя большинству не ангажированных экономистов, которых я знаю, очевидно, что это химера. Лично я не являлся ни сторонником, ни противником вступления в Евразийский Союз, как по мне, все зависит от условий. Но исследование, проведенное в начале с.г. показало, что Армения получила умеренный, но вполне заметный позитивный эффект от вступления в Евразийский союз: Соглашение об Ассоциации, Евразийский Союз и неприсоединение на Южном Кавказе. Результаты - макроэкономика.

Однако это не касается валюты. Переход на наднациональную валюту будет означать в первую очередь отказ от национальных валют, а не от доллара. С долларом может статься очень по-разному, а вот национальные валюты сочетать с наднациональной – вряд ли получится. Поэтому я вижу многие негативные эффекты в случае перехода на единую валюту.

Во-первых, даже в Еврозоне по-прежнему имеют место горячие споры относительно того, стоило ли вводить единую валюту. Некоторые нобелевские лауреаты по экономике высказывались против этого, несмотря на то, что эксперимент длится уже почти двадцать лет и не доказал своего успеха, в особенности для маленьких стран.

Во-вторых, в случае наличия общей валюты, страны потеряют возможность вести собственную кредитно-денежную политику в полной мере, регулировать курс валюты и так далее. Причем, эту возможность потеряет даже Россия. А развивающиеся экономики, которые регулярно скатываются в кризисы, в том числе под влиянием международных, региональных, и собственных тенденций, всегда находятся в зоне риска и контроль над собственной валютой для них крайне важен.

В-третьих, Евразийский Союз объединяет экономики экспортеров углеводородов и импортеров углеводородов. Экспортерами углеводородов являются Россия и Казахстан, импортерами Армения и Кыргызстан, а Беларусь, благодаря политике своего президента, стала одновременно и экспортером, и импортером этого сырья. Итак, Армения относится к группе из двух стран, суммарный вклад в экономике ЕАЭС которых составляет не более 1.5%, соответственно, на будущую валюту они влиять не смогут. Динамика их валют резко отличается от динамики валют экспортеров нефти, а значит, Армения без того, чтобы получать прибыль от экспорта нефти, получает все негативные следствия, такие как волатильность курса валюты и так далее.

В-четвертых, данная мера не обоснована экономически. До сих пор нельзя сколько-либо уверенно говорить о формировании единой экономики на пространстве Северной Евразии. Взаимная и внешняя торговля развиваются примерно одинаковыми темпами и для адаптации к союзу понадобится не 2-3 года, а еще 20-30 лет. Как минимум. На мой взгляд, обсуждение этой меры носит политический характер.

В-пятых, поскольку мера политическая, ей будут сопутствовать и политические последствия. Вступление в Европейский Союз для многих привлекательно еще и потому, что ЕС после вступления страны дает ей деньги на развитие. ЕАЭС сейчас почти не делает этого, хотя изначально некоторые механизмы закладывались. Однако экономические последствия политического конфликта России с Западом Армении придется в таком случае испытать. Только за полгода российский рубль дважды упал на 5% в результаты новых санкций, введенных против РФ. На армянский драм это никак не повлияло, но на гипотетическую общую валюту повлияло бы в той же степени, что и на рубль. И это самое малое, что могло бы произойти, поскольку в следующий раз когда Запад решит «рвать в клочья» российскую экономику, армянская экономика пойдет следом.

В-шестых, в отличие от Европейского Союза, в ЕАЭС нет институционального сближения стран – то есть системы управления довольно-таки сильно отличаются. Пока что гармонизированы только таможенные политики, но это далеко не все, что можно сделать. Законодательства пяти стран Евразийского Союза представляют собой многочисленные наслоения независимого государственного строительства на советский институциональный базис, имеющийся во всех этих странах. Однако везде они разные. Армения провела наиболее масштабную работу по адаптации европейских институтов (при финансировании самого ЕС), а Кыргызстан, вероятно, самую меньшую. Плюс, в регуляциях каждой из стран присутствуют остаточные нормы, которые служат интересам тех или иных элитных группировок и в последние годы этого становилось все больше. А для слаженной работы единой валюты нужно, чтобы законы были очень похожими. Как в ЕС.

В-седьмых, подобные меры являются потенциальными источниками кризисных явлений в экономике. Однако обсуждается их введение как раз в кризисный период, когда российская экономика находится в кризисе на протяжении уже десяти лет и края этому кризису не видно. Напротив, можно обсуждать такое, только когда российская экономика, как самая крупная в Союзе, сможет выйти на 4-5% экономического роста на протяжении не менее 5 лет подряд. Это будет означать, что российская экономика претерпела реструктуризацию, дебюрократизацию, повысила эффективность, снизила издержки и стала снова развиваться. К сожалению, то что я вижу глядя на российскую экономику это рост издержек в результате ее политизации и низкого качества управления ею. Имея многочисленные возможности, включая такие как исключительно низкий долг, продолжающийся приток валюты, российская экономика не развивается вообще.

Это, на мой взгляд, наиболее очевидные негативные стороны создания подобной валюты, о которой всерьез говорить в ближайшие 25 лет, то есть, где-то до 2045 года, не стоит.

В чем причина активизации этих дебатов применительно к Армении? Возможно, я немного упрощаю и знаю не обо всем. Однако есть подозрение, что это следствие возросшего давления на новое правительство в виду ошибки в виде ареста Хачатурова, а также фактора неопределенности в политике Армении до проведения парламентских выборов. Об этом я писал недавно: Внешняя и региональная политика Армении за август-сентябрь – Меркель, Бахтадзе, Путин, Алиев...

Однако какие бы временные проблемы ни возникали в армяно-российских отношениях, добиваться их путем компромиссов в сфере суверенитета без какой-либо выгоды, не следует. Армянская финансовая система является одним из не очень многих достижений периода независимости и пока что я бы предпринимал все возможные шаги по ее укреплению, а такой шаг ее только ослабит.

В качестве бонуса предлагаю посмотреть на график динамики стоимости валют стран ЕАЭС на протяжении последних 23 лет (с декабря 1994 года, когда везде завершилась гиперинфляция).

Как понимать этот график? Здесь за 100 принят обменный курс указанных валют к доллару на декабрь 1994 года. Это тот момент, когда в целом гиперинфляция была завершена и дальше имел место уже более плавный процесс девальвации этих валют. Шкала логарифмическая, чтобы была возможность с одинаковой точностью разглядеть изменения всех валют. А внизу указаны даты, вплоть до сентября 2018 года. Всего график содержит 1430 единиц данных.

Как мы видим, валюты Казахстана и России двигались весь этот период очень синхронно с тем лишь исключением, что в 1998 году Россия испытала более глубокий кризис. В 1998 году кризис не испытала только Армения, валюта которой оказалась очень стабильной, причем не только тогда, но и впоследствии. Конечно и армянский драм испытывал колебания, но в гораздо меньших масштабах. Чтобы лучше разглядеть тенденции всех указанных валют, рассмотрим также их динамику с исключением беларусского рубля. График можно читать также.

Итак, суммарно за почти 24 года, армянский драм подешевел к доллару на 16%, тогда как беларусский рубль – в 2405 раз, российский рубль – в 20 раз, казахский тэнге – в 7.5 раз, а кыргызский сом – в 6.5 раз. Средневзвешенное удешевление и составило бы курс общей евразийский валюты, если бы такая существовала на протяжении всего этого периода. Эти графики, на мой взгляд, достаточно ясно показывают, почему Армении эта общая валюта не нужна.