В предыдущих материалах была предпринята попытка оценить ущерб для туристической инфраструктуры Грузии от решения Путина прекратить прямое авиасообщение. Сначала – на глазок, потом с цифрами.
Второй из этих двух текстов ориентирован на детальную оценку ситуации с грузинской туристической отраслью и ролью российского туризма в ней. При этом, естественно, ущерб может не ограничиться только туризмом, а перейти на инвестиции и, соответственно, строительство, а также на экспорт грузинской агропромышленной продукции и так далее. Тем не менее, оценить косвенный ущерб – задача очень сложная и требующая вводных. Впрочем, даже прямой ущерб оценить не всегда легко. Например, в своей оценке я исходил из того, что от 35% до 50% пассажиропотока будет компенсировано через другие аэропорты, в том числе Ереван, Минск, Баку, но сколько таких будет в действительности – сказать очень трудно, ведь может быть компенсировано 80%, а может и 20% - и на основании этого уже пойдут совсем другие цифры ущерба. И для того, чтобы оценить, каким будет процент компенсации, нужны серьезные дополнительные исследования, а если всем этим заниматься мне, то придется неделю это считать. Чисто научного интереса не хватает, чтобы настолько забросить все и заняться одной этой темой.
Но даже эти исследования оказались очень даже востребованными. Некоторые мои друзья обратили внимание, что вчера Национальный Банк Грузии дал первую оценку ущерба туристической отрасли Грузии в размере 200-300 миллионов долларов, что удивительно близко совпадает с моими подсчетами. Timothy Blauvelt поделился рядом ссылок: прочие оценки были более скромными. Transparency оценили ущерб в размере 100 миллионов долларов (также перепечатал Форбс), а Комсомольская правда – в 130 млн. долл. По еще одной оценке, опубликованной на сайте Форбс, ущерб будет порядка 0.8% ВВП, то есть менее 150 млн. долл.
Получается, что моя оценка самая высокая. Я исходил из того, что неверно оценивать ущерб 2019 года на основе потока 2018 года; в 2019 году уже свои объемы импорта и свой объем притока туристов. Кроме того, я исходил из того, что необходимо очень точно оценить долю туристов, приезжающих по суше и по воздуху, поскольку оценка Transparency в 70/29% не выглядит достоверной.
При всем при этом, стоит посмотреть на платежный баланс Грузии в 2018 году. Он составлял -1.25 млрд. долл. В первом квартале 2019 года он составил -0.23 млрд. долл. по сравнению с -0.43 млрд. долл. в аналогичный период 2018 года. То есть в 2019 году мы видим улучшение. На этом фоне в годовом разрезе условные -250 млн. долл. это сумма не критичная, хотя и неприятная. Другое дело – 2020 год, когда запрет будет действовать с начала года, а предполагаемый приток российских туристов был бы просто огромным. Но не факт, что в 2020 году запрет будет сохраняться.
Теперь что касается курса лари. Ниже – график обменного рыночного курса лари (данные с сайта investing.com).
В последние дни курс лари заметно «просел» - если брать за основу 20 июня ±1 день, то лари упал на 3%. Однако и до того курс был нестабильным, колебался то вверх, то вниз. На данный момент запрет на полеты в Грузию еще не действует, а значит практически все российские туристы все еще в Грузии и продолжают тратить там деньги, а это означает, что нынешний спад курса лари скорее связан с негативными ожиданиями, чем с ухудшением платежного баланса.
Обычно негативные ожидания в связи с какими-то политическими событиями оказывают плохое влияние на рынок на протяжении 1-3 дней, но тут – другой случай. Запрет на полеты войдет в силу через 11 дней, то есть, полторы недели. А первый эффект от запрета начнет ощущаться еще через две недели. И вот пока этот эффект не станет очевидным рынку, ожидания будут оказывать большее влияние на ситуацию, чем реальное изменение потоков.
Итого, грузинскую валюту ожидает примерно 1 месяц нестабильности. В данном случае я считаю, что определенная вина есть и на НБ Грузии. Дело в том, что НБ обладает серьезными инструментами для влияния на курс валюты и предупреждения паники. В частности, сейчас необходимо сделать интервенции для компенсации негативных ожиданий. Это отрицательно скажется на валютных резервах Грузии, но это та цена, которую нужно заплатить за финансовую стабильность. Принципиально НБ Грузии прав, держать курс за счет интервенций глупо и бесперспективно. ЦБ Армении в свое время не раз допустил эту ошибку, что в общей сложности обошлось Армении в 1.4 млрд. долл. внешнего долга. Оба раза (2008 и 2014 и далее) НБ Грузии не стал делать интервенций для сохранения курса, но это подорвало финансовую стабильность, тогда как в Армении стабильность была сохранена. На мой взгляд, нужно найти «золотую середину», то есть, на практике – потратиться примерно на протяжении 1 месяца, сохраняя фиксированный курс, а уже после – плавно в течение нескольких лет и в контролируемом режиме довести ситуацию до плавающего курса из той точки, где он будет, все это надо делать вместе с информированием населения.
В условиях же отсутствия вмешательства НБ, валюта будет испытывать давление и будет нестабильной. С одной стороны, это тоже понятная стратегия – максимально сохранять ЗВР и вообще – дешевле валюта –> дешевле экспорт –> конкурентоспособнее собственная продукция. Но опять же, таким должен быть стратегический расчет, а тактически все колебания надо смягчать, чтобы ожидания кризиса не превращались в самостоятельную проблему, пусть даже краткосрочно.
