Введение и ликвидация НЭПа

Общеизвестно, что после революции и гражданской войны в СССР надо было наладить экономику и восстановить снабжение городов, поднять сельское хозяйство и вообще нормальный ход жизни в стране. Особенно это было важно с учетом того, что большевистское руководство еще не умело управлять страной, а также не определилось в себе по вопросу «кто главный».

Если для тех, кто амбиций не имел, нормальной выглядела ситуация, когда всем управляет коллективное руководство, то были и те, кто хотел сконцентрировать всю власть в своих руках – и таковым был Сталин. По этому поводу можно ознакомиться с книгой Абдурахмана Авторханова «Технология власти»[1]. Сталин консолидировал власть в СССР к концу 1920-ых гг., и резко изменил все, свернул НЭП, начал массовые репрессии и коллективизацию. Фактически единоличным правителем СССР он стал с 1928 года, а следующий год он объявил годом Великого перелома[2], что действительно было так.

В начале 1920-ых гг. коллективным руководством, и в первую очередь, Лениным, было принято решение о том, что надо просто дать экономике ожить самой. Были допущены элементы рыночной экономики и, как следствие, действительно экономика начала оживать и к концу 1920-ых гг. восстановилась к уровню, имевшемуся до Первой мировой войны. Это было названо «Новой экономической политикой» или НЭПом, а Ленин формулировал причины введения так: «наша хозяйственная политика в своих верхах оказалась оторванной от низов и не создала того подъема производительных сил, который в программе нашей партии признан основной и неотложной задачей» (1921)[3]. Он считал, что НЭП нужен для восстановления хозяйства нужно допустить введение НЭПа или гибель. Однако задача в допущении НЭПа ставилась не экономическая, а политическая. А на докладе на IV конгрессе Коминтерна через год, он сказал, что НЭП достиг своих целей, аргументируя это так. «Крестьянские восстания, которые раньше, до 1921 года, так сказать, определяли общую картину России, почти совершенно исчезли... Мы считаем, что эти доказательства более важны, чем какие-нибудь статистические доказательства»[4]. Второй задачей НЭПа являлось создание материальной базы социализма – передовой машинной индустрии. А для этого необходимо было преодолеть разруху в народном хозяйстве[5]. Также как и при введении, отмена новой экономической политики тоже была обусловлена политически. Обсуждая перспективы НЭПа, Сталин разоблачал правую оппозицию и сказал, что необходимо уничтожить возможность восстановления капитализма[6].

Но НЭП был отменен не только потому, что противоречил коммунистической идеологии и опирался на капиталистические элементы в экономике, но и потому что не отвечал экономическим целям советского руководства. Экономика росла сбалансированно, значительным был рост сельского хозяйства и легкой промышленности, а не тяжелой промышленности, на которую была нацелена политика индустриализации, реализованная в 1930е годы[7]. К концу НЭПа замедлились и темпы экономического роста, что было вызвано снижением государственных инвестиций, растущими ограничениями[8] и долгосрочными экономическими циклами[9]. Также, НЭП не позволял быстро извлечь достаточные финансовые ресурсы для индустриализации[10], что позволила сделать коллективизация и репрессии (хотя в действительности это удалось сделать один раз).

Год назад мы уже рассматривали некоторые, в т.ч. экономические аспекты СССР сталинской эпохи. См.:

·         Как Сталин в ходе «Великого перелома» 1929 года сформировал институциональные основы СССР

·         Советская промышленность в цифрах. Период становления (1920-1955)

·         Советская экономика периода формирования (1917-1940) - ВВП, сельское хозяйство и внешняя торговля

·         География Советского Союза, конец 1920-ых гг.

Конечно, мы не сможем рассмотреть все аспекты перехода к индустриализации в СССР, тем более что об этом и так уже написано много статей и книг. Но в общем массиве опубликованного материала много пропаганды, а также акценты расставляются разными авторами по-разному. Здесь, как обычно, будет комбинация количественных и качественных показателей с преобладанием количественных (в продолжении), а также разбор ряда методологических вопросов.

Методологические вопросы оценки и учета советской экономики периода формирования

Для понимания того, как происходило планирование и учет экономики, начнем с общего описания некоторых условий оценки того периода. Тогда в СССР экономический (хозяйственный) год начинался с 1 октября и заканчивался 30 сентября. Поэтому пошла следующая нумерация: 1921/22, 1922/23, 1923/24, 1924/25, 1925/26, 1926/27, 1927/28, 1928/29, 1929/30. А с 1931 года перешли на нормальную нумерацию, но для этого был введен «специальный квартал» 1930 года[11]. Это в некотором роде было нормализацией после революционного порыва, ради того, чтобы отличаться от всего мира, отказались от нормального календарного планирования (как, к примеру, сделали и в Иране после 1978 года). Но возможно, это было и символическим разрывом с НЭПом, в ходе которого и были эти хозяйственные годы.

Также, в советской статистике использовались такие показатели как «Промышленность группы А» и «Промышленность группы Б». К группе «А» (производство средств производства) относилась добывающая промышленность, металлургия, станки, оборудование и др. К группе «Б» (производство предметов потребления) относились легкая промышленность, пищевая промышленность, а также бытовая техника, мебель и др. Это разделение возникло в середине 1920-ых гг. для фокусирования на приоритетных отраслях. В рамках этой схемы самой приоритетной отраслью экономики была промышленность, а наименее приоритетной была, по-видимому, торговля. В промышленность приоритетной была «Группа А», а менее приоритетной – «Группа Б». Стоит отметить и то, что в Группу «А» входила и военная промышленность, но статистических сведений о ее производстве не публиковали. Позже и там появились подразделения – в группе «А» появились «средства (иногда – орудия) труда» (машины, станки и оборудование) и «предметы труда» (электроэнергия и топливо, а также сырье и материалы для производства), где явной приоритетной отрасли не было. Появилось еще одно разделение группы «А» - на средства производства для I подразделения (для производства средств производства) и на средства производства для II подразделения (для производства предметов потребления) [12]. Разумеется, средства производства для I потребления были в приоритете. Столь детальное разделение группы «А», однако, не сохранялось бесконечно и использовалось в основном в 1950-1970-ых гг. Разделение по подразделениям прекратилось после 1982 года, а на средства и предметы производства, точно так же, как и по группам «А» и «Б» сохранялось вплоть до 1991 г. Но это разделение потеряло актуальность с начала «Перестройки», и ему почти перестали уделять внимание[13]. Взамен, с 1970-ых гг., а особенно – после 1985 года, стала использоваться функциональная классификация подсекторов промышленности.

График 1. Динамика структуры промышленности в СССР[14]

Также, стоит учитывать, что стабильные цены, которые мы знаем по позднесоветскому периоду, относятся к периоду 1950-1988, а в 1920-ых, да и вплоть до конца Великой отечественной войны, инфляция была, порой очень высокая. Поэтому расчеты делались в ценах 1926/27 гг. В дальнейшем в качестве базовых лет по ценам могли использоваться 1955, 1973, 1982, причем это отличалось по секторам, но в принципе, по всей экономике, базовым годом де-факто оставался 1926/7 хозяйственный год. С 1930х гг., а особенно – после войны, в статистике стали использоваться уже не натуральные показатели роста валовых показателей, а индексы. То есть, как правило сообщалось не то, что объем промышленной продукции в первый год составил 10 млрд, а во второй – 11 млрд, а сообщалось, что индекс в первый год 100, а во второй – 110. В реальности, эти индексы базировались на предполагаемом постоянном уровне цен, который, если внимательно присмотреться – это все тот же уровень цен 1926/7 хозяйственного года. Отдельные валовые показатели в стоимостном эквиваленте стали появляться с 1965 года, а в 1980-ых гг. уже статистика была сравнительно полной.

К сожалению, в советское время не всегда справлялись с задачей правильного расчета индекса цен, а чаще всего, намеренно занижали дефлятор, благодаря чему завышался экономический рост, что больше всего было выражено в промышленности (за исключением периода ВОВ), а меньше всего – в сельском хозяйстве. Вопреки общему представлению, натуральные показатели завышались не так сильно, хотя это в целом – а вот по отдельным статьям это могло быть и не так. Но учитывая, что завышение в один год создавало высокую базу в другой, это не так критично[15]. На основании этих предпосылок, свою, альтернативную статистику экономического роста СССР, создавали западные экономисты, причем в данный момент эти цифры считаются более достоверными и используются, в том числе, в базе данных Мэддисона. Стоит отметить, что при анализе статистике надо обращать внимание и на следующие аспекты – в сталинское время часто вместо динамики всей промышленности использовалась динамика крупной промышленности, что делало ее более выраженной. Предприятие могло быть малым, затем стать крупным и увеличить рост крупной промышленности в большей степени, чем всей промышленности.

После де-факто отмены НЭПа в 1928 году, началась индустриализация. Были запущены пятилетние планы, которые использовались советской властью до самого ее конца. 5-летние планы были основной, но ориентировочной характеристикой по всему народному хозяйству, поскольку существовали также годовые планы, квартальные, месячные планы, планы по СССР, союзным республикам, областям, отраслям, а также отдельным предприятиям (причем их влияние не стоит недооценивать). Также, все эти планы регулярно менялись. Все это и составляло план, и на главный план ориентировались уже при составлении всех второстепенных. А он составлялся централизованно.

Еще одно обстоятельство – это то, что никогда индексы и общеэкономические показатели со сдвоенных лет были пересмотрены на календарные годы только начиная с 1928 года (по двум причинам – как год для сравнения до начала пятилеток, так и из-за того что базовый по ценам – 1926/7). По годам до того, часто упростили, сдвоенные стали писать одинарными и все. Должен признать, что по этим причинам и я использовал тот же подход в своих реконструкциях экономической динамики того периода, поскольку ежеквартальные данные были доступны только по натуральным показателям крупной и цензовой промышленности, а этого недостаточно для поквартального пересчета и перехода на календарный режим.

Переход к пятилетним планам

Выше уже было показано, как к 1928 году политика НЭПа была сочтена исчерпанной и поэтому было решено начать политику индустриализации. По отдельным планам мы пойдем отдельно, но для начала поговорим о концепции. Задачей сталинского планирования в экономике была не координация экономики на территориальном и структурном уровне, или сведение балансов, но создание экономики. Это действительно так – и к этому всегда апеллируют апологеты коммунизма и СССР, в том числе, укладывая это в выражения об индустриализации, урбанизации, или даже в более ёмкое выражение «Сталин принял Россию с сохой, а оставил с атомной бомбой», приписываемое Черчиллю (чего, как уже известно, он не говорил).

Но это соответствует действительности в смысле построения обобществленной, социалистической экономики, с громадным военным сектором, ориентированную на производство, а не на потребление, ориентированную на государство, а не на гражданина, и управляемую административно из центра, а не на основе текущих собственно экономических потребностей. Вот эту экономику Сталин создавал и создавал с нуля. И задачей этой модели было конструирование будущего общества, страны и государства посредством экономических инструментов[16]. Это куда более амбициозная цель, чем управление экономикой.

На графике 1 видно, чем это было и насколько радикальной была трансформация экономики; точно такой же эффект имела сталинская политика во всех областях. Евгений Залеский предложил следующее определение характеристики сталинского планирования: «процесс отбора задач и выделения ресурсов посредством иерархической системы в направлении базовых хозяйственных единиц»[17]. Чем дальше экономическая структура отдалялась от некоей естественной рыночной для соответствующих условий, тем более жестким становился политический режим, нуждавшийся в репрессиях для балансировки собственной политики и общественных запросов.

Обобществление промышленности в СССР (промышленность по формам собственности, удельные весы в %)[18]

По сути, логика сталинского планирования заключалась в том, что устанавливались ориентировочные политические и социальные цели, определялись ресурсы, необходимые для достижения этих целей и вот уже под эти ресурсы и писался план. Кстати, еще во время Хрущева определенные элементы этого подхода сохранялись (что означало в том числе возможность изменять назначение ресурсов и целей), а после него – то есть начиная с Брежнева и до Горбачева – планы были уже почти исключительно инерционными. Они не были ни политическими (за исключением того обстоятельства, что обслуживали консервацию политической системы, существовавшей на вторую половину 1960-ых гг.), ни экономическими (в том смысле, что не были адекватно сбалансированными для экономического роста, а скорее имели в себе некие заложенные параметры, которые вроде были рассчитаны на развитие, но не были сбалансированы и поэтому не давали возможности для адекватного экономического роста.

Каждый план оценивался исходя из того, насколько он соответствует целям партии. К тому же относились и дебаты об экономической политике, где все аргументы были, в действительности, политическими. Писатель Борис Пильняк в 1924 высказался, что «Не Россия для коммунистов, а коммунисты – для России», из-за чего угодил в немилость, появилось выражение «пильняковщина», а в дальнейшем из-за своих публикаций был репрессирован[19]. Цитата характерна, потому что Пильняк попал в «нерв» большевистской политики, в том числе в экономическом направлении. И немилость в его отношении как раз была вызвана тем, что он увидел ситуацию диаметрально противоположным образом относительно реальной.

Слабости плановой системы по сталинскому образцу

Стоит учитывать, что сталинское экономическое планирование было принципиально несбалансированным. Принципиальность этого положения заключается в том, что сбой был не на уровне реализации, а на уровне модели. И, хотя, отсутствие адекватных знаний о темпах роста, статистике и пр., а зачастую просто отсутствие терпения, приводило к тому, что экономическая политика порой наносила вред, перенапрягая ресурсы, но проблема не в этом, а в том, что даже будучи идеальной, она не могла быть успешной долгосрочно, поскольку в саму модель были заложены дисбалансы.

Дисбалансы заключались в следующем. Изначально ставились завышенные цели. Но причиной для этого было не то, что кто-то хотел сделать «красивый отчет» для населения, как многие думают, а то, что в планы закладывались перспективные и сильно завышенные показатели по продуктивности труда, добыче ресурсов и скорости роста[20]. И завышение статистики лишь ухудшало ситуацию, поскольку приводило к повышению показателей следующих планов или даже пересмотру текущих планов вверх.

В этих подходах были и другие проблемы. Конструирование индустриального общества советского типа было ресурсом небесконечным, поскольку уже второе поколение горожан, получивших образование, чаще становятся в советской терминологии не пролетариатом, а служащими. С одной стороны, прогрессизм был заложен в модель (не только урбанизация, но и всеобщая грамотность, подъем культурного уровня населения и др.), а с другой – он мог реализоваться в ее рамках лишь в определенных пределах.

Еще одно обстоятельство – это то, что в ту модель, которая тогда создавалась, была заложена ее цикличность, поскольку приоритет отдавался промышленности, в ней – производствам средств производства, а в них – производству средств (предметов производства). Получается, что теоретически средства производства производятся, чтобы производить новые средства производства. Но поскольку в экономике подавлен потребительский сектор, выше некоторого уровня она не может подняться, и с какого-то момента рост ее замедляется, поскольку ресурсы (производство ВВП) перестает расти, и вкладывать в то же самое производство средств производства (в том числе в военную технику, что, разумеется, очень дорого) уже нет возможностей. Возможностей расширить остальные сектора тоже нет, поскольку они недофинансированы. А их недофинансированность происходит также от того обстоятельства, что финансовое планирование было политически мотивированным, и огромные средства уходили на международную помощь и, собственно, на оборонно-промышленный комплекс.

Поэтому, как видно на графике, доля группы «А» в промышленности перестала расти после 1964 года. Примерно тогда же произошло несколько принципиальных изменений в демографическом развитии – например, прекратился рост продолжительности жизни, а русские начали эмигрировать из республик, а не эмигрировать туда. Была попытка как-то с этим справиться («Косыгинские реформы»), но помешала уже политическая модель. Для реализации серьезных изменений в идеологической системе нужен диктатор, который бы не боялся пойти против идеологии. А брежневское политбюро и было объединено идеей, что таковой не должен появиться, как следствие, все игроки балансировали друг друга и балансировали любые реформы системы. Вот и получается, что сталинская система толком не была пересмотрена и дожила до «Перестройки» с некоторыми, но не очень значительными, изменениями[21].

Конец этого всем известен. Выводы из тех проблем, которые приведены выше, делались разные. В том числе - принципиальная неэффективность государственного участия в экономике, что спорно. Также, то что плановая экономика не может быть эффективность. Это тоже спорно. Советская модель провалилась не только потому, что была плановой, но и потому, что на экономику влияло огромное количество политически мотивированных ограничений. Но мы зашли слишком далеко. В дальнейшем разберем планы и пятилетки по отдельности. 

Источники