ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА.

То, что в прессе часто называют «ультиматумом Путина», а в российской трактовке называют «предложениями об обеспечении безопасности России», еще потребует внимательного анализа как с содержательной точки зрения, так и с точки зрения контекста, в котором они сделаны. Возможно, к этому вопросу мы еще вернемся обстоятельно. Очень важно то, как это скажется на Южном Кавказе и постсоветском пространстве в целом, к чему мы сегодня еще вернемся. Но для начала попробуем понять, о чем вообще идет речь.

В начале декабря, на фоне многочисленных разговоров о возможности российского вторжения в Украину буквально в течение ближайших дней (сроки Арестовича – 25 декабря, к примеру, уже давно пройдены), Лавров сделал несколько предупреждений и перешел к очень твердому и не вполне дипломатичному языку. Этому предшествовало заявление Лукашенко о готовности разместить на своей территории ядерное оружие.

17 декабря на сайте МИД РФ  появились два проекта документов – «Договор между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки о гарантиях безопасности» и «Соглашение о мерах обеспечения безопасности Российской Федерации и государств-членов Организации Североатлантического договора». К этим документам были сделаны пояснения с российской стороны. Замглавы МИД РФ Рябков, используя западный политический лексикон, заявил, что эти документы – «не меню» и там нельзя выбирать то, что нравится и то, что не нравится; их надо принимать целиком. Также он заявил, что «уступок не будет», и долго ждать Россия не собирается. В свою очередь, Путин подробно разъяснил позицию России по внешней политике, включая Украину, НАТО и др. в своей большей ежегодной конференции, а позже добавил, что если предложения не будут, то «ответ будет военным и военно-техническим», базируясь на советах российских военных экспертов. Российская сторона была очень заинтересована, чтобы контрагенты, во-первых, были уверены в ее намерениях и серьезности, а во-вторых, чтобы поняли ее соображения максимально точно и верно.

Запад все же согласился обсуждать эти предложения, хотя и без большого энтузиазма. Это понятно, поскольку в соглашениях Россия предлагает учитывать ее интересы и готова к соразмерным «уступкам» в отношении Запада, но эти уступки предполагают предоставление Западу того, что у них и так уже есть. То есть в этих переговорах выигрыш может быть только у России, но не у Запада. Эти переговоры предполагают симметричность переговорных субъектов, что тоже вызывает на Западе крайнее раздражение, поскольку там такой симметрии не видят и тем более не собираются односторонне отступать из геополитического пространства, освоенного в последние 25 лет, как на том настаивает Россия.

Добавим немного дипломатического контекста. После 2020 года, когда во время пандемии многие глобальные политические и дипломатические процессы заморозились, в 2021 году началась их разморозка. Особенно интенсивными процессы стали начиная с декабря 2021 года. Помимо перечисленного, можно вспомнить как Байден заявил, что не приемлет российских красных линий, в частности, в Украине. 5 декабря замгоссекретаря Виктория Нуланд пригрозила России санкциями, если Россия предпримет какие-то действия в отношении Украины, включая действия военного характера. 6 декабря Путин посетил Индию и провел переговоры с Моди, причем это был довольно существенный для обоих сторон трэк отношений. 7 декабря США объявили дипломатический бойкот пекинской олимпиаде; к этому бойкоту присоединились Канада, Великобритания и Австралия. На этом фоне 8 декабря прошли переговоры Путина и Байдена, причем 30 декабря состоялся еще один раунд. 9-10 декабря прошел «Саммит за демократию», являвшийся личным проектом Байдена. В саммите участвовало более ста государств, многие – на уровне лидеров. Саммит был направлен против авторитаризма и, как многие наблюдатели считали, России и Китая, в особенности, последнего. 15 декабря Путин переговорил с Си Цзиньпином, добившись от него поддержки в требованиях России относительно обеспечения ее безопасности, и уже после этого были опубликованы российские проекты документов. Все это сопровождалось довольно острой риторикой со стороны Йенса Столтенберга (генсека НАТО) и госсекретаря США Энтони Блинкена. Военные и службисты в то же время высказывались куда более осторожно и конструктивно.

С этим фоном все подошли к новогодним и рождественским праздникам. А сразу после них вспыхнули события в Казахстане, угрожавшие подорвать влияние России в Центральной Азии и ее еще растущий авторитет на переговорах с западными партнерами.

По событиям в Казахстане см.:
Казахский бунт совсем не случаен: социальные и политические причины кризиса (9 января 2022),
Пашинян «направил войска ОДКБ» в Казахстан. Зачем – и какие последствия это будет иметь? (11 января 2022).

Купировав угрозу посредством задействования коллективных сил, Россия вышла на переговоры в хорошей форме, хотя и в неустойчивом состоянии (казахский кризис, как до того белорусский, показал, что периферия России может внезапно преподносить плохие сюрпризы). Стоит учесть, что и по вопросу Казахстана Китай поддержал Россию, которая, в свою очередь, стала поддерживать китайскую позицию по ситуации на морях, окружающих Китай. Сами переговоры прошли 10-13 января, где последовательно прошли встречи России с США, НАТО и ОБСЕ, и эти переговоры были охарактеризованы неуспешными с обеих сторон, причем Запад не считает эти встречи переговорами, используется характеристика «диалог по безопасности».

На встрече Совета НАТО - Россия в Брюсселе 12 января 2022 год/ AFP

А теперь вкратце попробую дать свои выводы по этому процессу, в том числе, в виде вопросов и ответов.

1. Является ли российское «предложение» ультиматумом? По сути – да, поскольку россияне требуют его безоговорочного принятия, но это имеет и слабую сторону – нет ответа «а что, если ультиматум не будет принят?»

2. Каким образом Россия стала выдвигать ультиматумы Западу, ведь СССР проиграл Холодную войну? Запад тоже сейчас не в лучшей форме со всех точек зрения, в США говорят о переходе от доминирования к лидерству. Россия решила воспользоваться ситуацией, тем более что западная военно-политическая инфраструктура и так обхватила Россию со всех сторон.

3. Почему Западу не уступить России и сконцентрироваться на Китае? Есть мнение, что Западу необходима поддержка России в борьбе с Китаем. Однако на Западе хотят не победить Китай, имея Россию на своей стороне, а победить Китай, выводя Россию из игры, то есть, по сути, победить их по очереди.

4. Сейчас идет интенсивный дипломатический процесс, содержания которого мы не знаем – без серьезного допуска к инсайду вряд ли возможно понять, о чем мировые лидеры так активно говорят в последние полтора месяца. Существует огромное множество версий о том, что кто-то готов разменять Китай или Украину, что публикация документов нужна для легитимации процесса и т.д. Но процесс еще крайне далек от завершения и любые, даже обоснованные инсайдом, соображения, не имеют смысла, пока не появится ясного поля согласия, где стороны могли бы продемонстрировать способность договориться. Китай вернется для активного участия в этих процессах после Пекинской олимпиады.

5. Надеется ли Россия на принятие ультиматума Западом? По правде говоря, дипломатическая позиция России выглядит довольно блекло. Кто-то может сказать, что есть заготовленные контр-ходы, что существует военный ответ и т.д. Это вполне возможно, но подготовить нормальный процесс так, чтобы потом не пришлось говорить о разочаровании провалом переговоров, все равно нужно было. Есть еще такая конспирология, что России не нужно было принятие Западом «ультиматума», напротив, нужен был отказ, и что это шаги по легитимации дальнейших боевых действий, а сам «ультиматум» – это просто дымовая завеса, прикрывающая реальные планы. Хорошо если такие разговоры чем-то обоснованы. Чаще всего это просто игры разума в вакууме, а я это не люблю и не умею.

6. Что выиграла Россия от этого процесса? Все-таки говорить о проигрыше России нельзя – во-первых, Россия смогла добиться проведения переговоров по собственной повестке, что даже еще год назад было невозможно. Само начало диалога многого стоит: ведь если с российской стороны ожидания на диалог были еще при Трампе, то тогда это провалилось, поскольку Трамп не смог мобилизовать элиту в поддержку этого диплога и в итоге вышли разговоры один на один, где Россия даже ушла в "минус". Сейчас это системные переговоры на высшем уровне и сразу на множестве трэков. На Западе на протяжении десятилетий ожидают нового Горбачева и новой капитуляции со стороны Москвы и, видимо, начали понимать, что ждать придется слишком долго и что говорить все же придется, а это, по сути, означает признание России глобальным игроком. Впервые за тридцать лет. Во-вторых, Россия смогла перенести дискуссию со своего поля на поле оппонентов – теперь дискуссия существует на Западе, где привыкли по вопросам России выступать единым фронтом. А это означает, что процесс притирки российских и западных интересов еще не завершен, и еще сохраняет перспективы.

7. Что выиграл Запад от этого процесса? Пока что, судя по всему, американцам и их союзникам удается разделить ультиматум на части и выделить оттуда то, что для них приемлемо на паритетной основе (ДРСМД, проблемы с кибербезопасностью и др.). Кроме того, Западу все эти дипломатические маневры с Россией тоже приносят пользу, так как реактуализируют его, позволяя обсуждать глобальные вопросы в коллективном формате, когда на самом деле способность Запада влиять на мировые процессы падает с огромной скоростью (летом, например, Россия и Китай со своей стороны отказались от участия в дискуссиях с Большой семеркой). У многих политиков пробуждаются инстинкты «Холодной войны», а это для них возвращение к понятному миру, где они сидели против Москвы и могли обсуждать будущее всего мира. Причем, если против Москвы Запад все еще можно мобилизовать (и то, по инерции), то по вопросу Китая (а тем более по будущим вопросам, таким как Индия, Турция и нестрановым вызовам) такой консолидации нет.

8. На сегодня все выглядит так, что процесс близок к исчерпанию, если исходить из публичной риторики. Стороны высказались, услышали друг друга, но принимать позиции не хотят. С Запада по-прежнему говорят о том, что «каждая страна может вступать в НАТО» (оставляя за скобками то, что сами и стимулируют эти желания, используя всю свою мягкую силу), а из России говорят о неделимости безопасности и необходимости либо встраивания России в западную систему безопасности на паритетных началах, либо демонтажа этой системы в непосредственной близости к России. Но американцы и европейцы россиянам не верят, то есть, они не верят, что те могут им нанести неприемлемый ущерб, хотя бы даже моральный, что было бы достаточным основанием для более субстантивных переговоров. Но даже если переговоры прекратятся, как о том сказал Рябков, это не означает, что процесс завершен. Вопросами дальнейших консультаций все равно будут заниматься дипломаты с обеих сторон, лед треснул и будут возникать новые форматы переговоров. Пока вопросы не решены, либо напряженность будет расти, либо будет проявляться в виде периферийных конфликтов. Разговоры о фронтальном конфликте, таком как ожидаемая всеми военная операция России в Украине выглядят пока что спекуляцией.