ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА.

В Республике Дагестан нет нужды представлять кому бы то ни было поэта, публициста, бывшего члена Союза писателей Дагестана Абдулу Алиева (Али Адалло). Он родился в селении Урада, Советского района (ныне Гидатль, Шамильский район) Дагестанской ССР 15 февраля 1932 года.

Стихи Алиева начали печатать в республиканской и районной газете еще в школьные годы. После окончания московского Литературного института им.Максима Горького работал в различных издательских структурах Дагестана. Широкую известность как аварский поэт он получил еще в советские времена. Адалло - автор более тридцати книг на аварском и русском языках. Его относят к классикам аварской поэзии, переводы его стихов публиковались в Москве, труды Адалло изучали в школьных программах.

С конца восьмидесятых годов прошлого века поэт - один из самых активных участников горбачевской "перестройки". В 1985 году его избрали председателем аварского общественно-политического и культурно-национального движения "Джамаат". В 1992 году Алиев вышел из Союза писателей Дагестана. В открытом письме бывшим коллегам по перу Адалло мотивировал свой шаг желанием "привлечь внимание широкой общественности к продолжающемуся в Дагестане в завуалированной форме номенклатурно-уголовному произволу и беззаконию".

В 1994 году Алиев стал главным редактором независимой газеты "Путь ислама". Часто ездил в Чечню, что позволило поэту завязать близкие знакомства почти со всеми официальными и неофициальными лидерами Ичкерии. В 1998 году Адалло избрали первым заместителем председателя Конгресса народов Ичкерии и Дагестана (председателем был Шамиль Басаев).

В 1999 году, после вторжения в Дагестан вооруженных отрядов Басаева и Хаттаба, в большинстве своем состоящих из земляков Адалло, Алиев был объявлен в федеральный и международный розыск по обвинению в участии в вооруженном мятеже и покинул Россию. Тогда же дагестанские власти предприняли ряд мер с целью дискредитации и умалчивания имени поэта: страницы с его стихами были вырваны из всех учебников, также была уничтожена фонотека республиканского радио с песнями на слова Адалло. За границей были выпущены несколько книг Адалло, в том числе на английском и турецком языках.

На родину поэт вернулся в 2004 году, при согласии руководства Дагестана и поддержке ряда известных российских поэтов и писателей, членов российского ПЕН-клуба – Андрея Вознесенского, Андрея Битова, Фазиля Искандера и прочих. Против возвращения Адалло неоднократно и публично выступал покойный министр внутренних дел Дагестана Адильгерей Магомедтагиров. В октябре 2004 году Адалло приговорили к восьми годам лишения свободы (условно) за "призыв к насильственному свержению власти" и "участие в незаконных вооружнных формированиях". В начале августа 2007 года вышла в свет очередная книга поэта "Диалоги с Адалло" ("Книга II"). Несколько раз состоялись встречи Адалло Алиева с президентом Дагестана Муху Алиевым, на которых, помимо прочего, обсуждались и вопросы слежки за двумя сыновьями поэта неизвестных лиц, которых сам Адалло считал представителями силовых структур.

В интервью "Кавказскому узлу" Адалло Алиев рассказал о своём взгляде на сегодняшние события в Дагестане и на Северном Кавказе.

Салафиты и власть

- Что сейчас происходит в Дагестане?

- Есть прекрасный фильм "Холодное лето пятьдесят третьего" Александра Прошкина, где играют замечательные артисты Анатолий Папанов и Валерий Приемыхов. Для тех, кто не помнит или не знает, напомню, что в 1953 году была амнистия из-за смерти Сталина. Тогда одномоментно на свободе оказались совершенно разные люди. И вот в фильме по замыслу режиссера на изолированном островке встречаются зеки-убийцы, мирные люди, капитан-разведчик и гуманист, бывший фронтовик, прошедший через ГУЛаг. Зеки, которых было большинство, считали, что пришел их час. Они стали обустраивать островной мир по своим уголовным понятиям. Действовали беспощадно. Казалось, ничто их не остановит, - но в конечном итоге почти всех преступников убивает капитан-разведчик.

Точно то же самое происходит в современном Дагестане: он превратился в остров, где свои правила игры диктуют отнюдь не самые законопослушные граждане, а помощи извне нет уже в который год. Сейчас республика ждет своего разведчика, гуманиста, который и должен очистить наши авгиевы конюшни.

- Обстановку в Дагестане в определенной мере усугубляет противостояние между властью, силовыми ведомствами и частью дагестанского общества, желающей жить в соответствии с нормами ислама. Это противостояние имеет тенденцию к усилению или наблюдается обратная картина?

- К сожалению, противостояние только усугубляется. И в основе всего лежит неправильное понимание сложившейся ситуации, когда отдельные чиновники в Москве и на местах решили, что любую проблему можно решить путем давления и насилия. Вместо созидательного диалога мы видим прямое давление, преследование молодых мусульман, формирование образа нового врага, а то и пресловутые спецоперации.

- Могут ли так называемые салафиты в Дагестане безбоязненно следовать своим взглядам?

- Я не воспринимаю термин "салафит", как и "ваххабит", - есть только истинный мусульманин, который хочет следовать Священному Корану и пути нашего Пророка (да благословит его Аллах и приветствует!). Но раз термин уже стал общеупотребляемым, будем допускать, что в Дагестане есть салафиты, которых здесь обычно называют ваххабитами. На них давят со всех сторон.

Вот у меня длинная борода. Такая же была у всех пророков, праведных имамов и наших предков. Такую же носил и легендарный имам Чечни и Дагестана Шамиль. Теперь ношение бороды даже для меня, восьмидесятилетнего мужчины, большая проблема, потому что определенная часть общества и все сотрудники правоохранительных органов считают её атрибутом ваххабитов. Я не могу ходить на обязательные пятничные молитвы, потому что чувствую явную и скрытую враждебность окружающих. Милиция же задерживает молодых людей сплошь и рядом за ношение даже небольшой бороды. Не меньше проблем у представительниц прекрасного пола, носящих хиджаб. Им запрещают посещать школы, ВУЗы, их не берут на работу. Идёт насилие над теми людьми, которые считают, что они должны следовать Корану и хадисам.

Я часто езжу к себе район. Смотрю местное телевидение. Каждый раз показывают одно и то же: митинги, чьи-то выступления о том, что ваххабитов надо резать, убивать, головы им резать. И подобное повторяется по всему Дагестану. Куда смотрит власть, куда смотрит милиция?

Отношение к шиизму у суннитов отрицательное, но вследствие компактного проживания шиитов исключительно в анклавах и скрытия шиитами собственной конфессиональной принадлежности практических проявлений ксенофобий до сих пор не отмечалось.

Большое развитие в регионе получил суфизм различных направлений. Сегодня только в Дагестане имеется 17 шейхов, у них в мюридах находятся до 30 тыс. человек. Здесь существует пять основных суфийских братств (вирдов), которые по составу являются почти мононациональными.

Внутрирелигиозное противостояние и Имарат Кавказ

- А как складываются отношения между последователями суфизма и салафитами?

- Назовем их просто недружественными. Салафиты отрицают многие, по их мнению, языческие положения, которые практикуют суфии. Они категорически не признают культ многочисленных "святых" шейхов и мест, осуждают введение любых новшеств в религию, сотрудничество с официальной властью и так далее.

Суфии тоже не остаются в долгу. Они заявляют, что салафиты – англо-израильские шпионы, враги ислама и так далее.

- Насколько совместимы в современном обществе светские законы и традиции шариата, адата? Что нужно сделать, чтобы этот союз стал возможным?

- Не нужно путать шариат и адат. Первое – из религиозной сферы, второе – народные обычаи. На шариат государство всегда давило, адату оно всегда оказывало помощь. И поэтому речь должна идти о совместимости так называемых светских ценностей и религии.

Честно говоря, я вообще не воспринимаю такое деление. Более того, я скажу, что как раз-таки ислам и является светом для всех, в нем и существуют самые светские законы. Если же перейти в плоскость практики, то нет никакого противоречия в глобальных аспектах. Свобода человека, частная собственность на средства производства, уважительное отношение друг к другу – все это заложено в исламе, это стержень религии. Ислам категорически не воспринимает банковский ссудный процент, прелюбодеяние, нетрадиционные формы секса, прочие пороки человека. Что тут плохого, и кто может сегодня, после очередного экономического мирового кризиса, заявить, что, например, ссудный процент – это хорошо?

- Что сейчас, спустя 10 лет после уничтожения мусульманских анклавов, происходит в так называемой Кадарской зоне?

- Я никуда не выезжаю, и что там происходит, как живут люди, не знаю, но вряд ли проблемы Дагестана обошли стороной Кадарскую зону. Наверное, там есть и своя специфика.

- 7 октября 2009 исполнилось два года со дня провозглашения Имарата Кавказ. Какова Ваша оценка этого факта, и как провозглашение Имарата повлияет на общую ситуацию в регионе?

- Вопрос трудный. Но история уже показывала, что Москва всегда стремилась контролировать любой процесс в регионе. Представляется, что центр в скором времени будет контролировать и этот процесс.

- Вы знали Доку Умарова, который нынче провозглашен амиром Имарата Кавказа. Охарактеризуйте его как человека, военного лидера, политика.

- Я его близко не знал. Встречались несколько раз, когда Доку приходил вместе с близким другом, покойным Гамзатом (Русланом) Гелаевым. Доку был спокойный, молчаливый человек, он больше любил слушать. О его компетенции воина и политика судить другим людям, специалистам.

- Какое будущее ждет регион в связи с переходом войны за независимость, в войну за создание единого исламского государства на территориях северокавказских республик?

- Будущее известно только Всевышнему. Но я всегда говорил, что даже самый маленький народ должен жить независимо, свободно, потому что сам Аллах создал нас независимыми. Об этом же написано в документах ООН, других международных организаций. В то же время нужно осознавать, что независимость не означает полный разрыв связей. Возьмем, ситуацию с Дагестаном. Мне все время говорят, что Россия меня кормит. Но почему она должна кормить меня? У меня, что нет головы, рук? Не должен меня, горца, кормить русский мужик. Никогда такого не было и не должно быть. Я сам должен себя кормить, но разрыва связей с мужиком не будет: я предложу ему, допустим абрикос, он мне – картошку. Так и будем жить, довольными друг другом.

Независимость Дагестана и творческие планы

- Многие аналитики открыто называют положение в Дагестане "вялотекущей гражданской войной". Вы согласны с этими оценками?

- Я бы убрал слово "вялотекущая", потому что в Дагестане идет полноценная гражданская война. Просто посмотрите статистику. За последние несколько лет уже убито сотни молодых людей, дагестанцы стоят по разные стороны баррикад.

- Существует мнение, что бедность и безработица - главный катализатор социальных и религиозных конфликтов и насилия в регионе, а лучшее лекарство от этого - достаток в домах граждан и их уверенность в завтрашнем дне. Так ли это?

- Взгляд несколько упрощенный. Конечно, материальный достаток – это хорошо, но северокавказцам, дагестанцам, более важно отношение к ним, уважение их достоинства, равное отношение ко всем. И это показывает вся история Дагестана, региона в целом. Дагестанцы, горцы восставали не потому, что испытывали какие-то материальные лишения или для улучшения собственного положения: они боролись за собственную независимость, образ жизни.

- Что должны сделать власти республики и России для улучшения общественно-политического положения в регионе?

- Все банально: чиновники не должны ограждаться от народа высокими заборами и милицейскими постами. Закон должен быть для всех один. Нужно реально бороться с пороками, а не декларировать свои благие пожелания. Президент России все время говорит о борьбе с коррупцией, но в Дагестане как процветало мздоимство, так и процветает. Ни на одного чиновника не заведено ни одного уголовного дела, никому не пришлось оставить свой кабинет.

- И тогда в Дагестан, Северный Кавказ придет прочный мир?

- Спокойствие придет - и тогда, когда этого захочет Москва. Надо расширить полномочия местной власти. Это не дело, когда весь силовой блок подконтролен центру. Малопонятные силы проводят в регионе спецоперации, сносятся целые кварталы, убивают молодых людей, а спрашивать не с кого. Так не должно быть.

- Полтора года назад в интервью "Кавказскому узлу" Вы рассказывали о преследованиях властями Ваших детей, о слежке за ними, о невозможности трудоустроиться. Ситуация изменилась?

- Меня, мою семью преследует не какая-то расплывчатая "власть". Я трижды встречался с президентом Дагестана Муху Алиевым: этот человек хочет перемен, но ему не дают проводить реформы. А преследованием занимались и занимаются милиция, ФСБ, силовые структуры. Чуть где какой инцидент, - сразу появляется слежка. Дети же мои так и не трудоустроены, но с голоду мы не умираем.

- Чем Вы сейчас заняты, творческие планы?

- Ничем конкретно не занят. Сижу дома, пишу книги. Иногда приглашают на публичные мероприятия, хожу туда. Изданы семь томов моих трудов, готовится к выпуску восьмой том. Помогают спонсоры, - за мою пенсию мало, что можно издать.

11 декабря 20009 года

С Адалло Алиевым беседовал собственный корреспондент "Кавказского узла" Ахмед Магомедов.