ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА.

В последние годы в России в целом и на Северном Кавказе в частности резко усилилось количество хакерских и DDoS-атак на веб-сайты органов власти, неправительственных организаций и СМИ. Так, в июне 2009 года хакерским атакам подвергся правительственный сайт РИА "Дагестан", на котором появлялись обращения от имени членов группировки Ибрагима Гаджидадаева, взявшего на себя ответственность за убийство главы МВД Дагестана, а также "Боевой группы муджахедов "13" Oбъединенного Вилаята "KБK"" (Кабарды, Балкарии и Карачая), с угрозами в адрес сотрудников милиции и других спецслужб. В июне и июли того же года подверглись мощным DDoS-атакам и были временно недоступны официальные сайты  МВД Ингушетии и пресс-службы президента республики. 26 июля 2009 года был взломал сайт "Chechnya today" и на нём были опубликованы угрозы в адрес Рамзана Кадырова.

25 сентября 2009 года в Москве, по подозрению в совершении хакерских атак на официальные сайты органов власти и управления Чечни, Дагестана и Ингушетии, которые привели к нарушению работоспособности ресурсов, несанкционированному блокированию и модификации находящейся на них информации, был арестован уроженец Дагестана Альберт Сааев. В апреле 2010 г. А.Сааев был осуждён на 2 года заключения, после чего был внезапно доставлен в г.Грозный, что вызвало серьёзную обеспокоенность правозащитных организаций относительно его дальнейшей судьбы.

О современном положении с киберпреступлениями в политической и информационной сфере, о том как авторитарные правительства борются с гражданской активностью в Интернете, о новых тенденциях в сфере цензуры, блокирования "Всемирной паутины", подавления свободы слова и о методах противостояния им, в интервью "Кавказскому узлу" рассказал Этан Цукерман (Ethan Zuckerman) - старший исследователь Центра Беркмана "Интернет и общество" юридического факультета Гарварда, основатель некоммерческой организации "Geekcorps" и хостинговой компании "Tripod".

- Вы – специалист по гражданской журналистике и основатель многих известных некоммерческих Интернет-проектов. Какие из них Вы хотели бы распространить на международную аудиторию, в том числе и на русскоязычное сообщество? Считаете ли Вы, что Интернет должен оставаться вне государственного регулирования, сферой, где понятие "свобода слова" сохраняет свое изначальное значение? По Вашему мнению, это возможно?

- В последние несколько лет я, в основном, занимаюсь проектом Global Voices ("Глобальные голоса"). Это – коллективный проект, в котором сотни добровольцев и несколько штатных сотрудников отбирают интересные онлайн-материалы – из блогов, видеосюжетов, форумов, сообщений в Твиттере – и транслируют их, делая доступными для аудитории всего мира. Мы ведем проект, специально нацеленный на русскоязычную аудиторию и названный RuNet Echo ("Эхо Рунета"), и переводим часть нашего контента (но не весть) на русский язык. Хотя я считаю, что это весьма полезно для понимания диалогов в режиме реального времени, есть множество других проектов, которые мне нравятся и которые я внимательно отслеживаю. Блог Roland Soong's South East West North переводит контент с английского языка на китайский и с китайского на английский, он служит мостом между этими двумя сообществами – его работа неизменно находится на высоком уровне и поражает воображение. Проект GlobalPost – сравнительно новый, он базируется в Великобритании и стремится обеспечить онлайн-информацию о развивающемся мире с помощью корреспондентов на местах. Но это всего лишь наши любимые проекты – мы находимся на важном этапе развития СМИ, когда новые креативные проекты появляются чуть ли не каждый день.

Как вы и подразумеваете в вашем вопросе, единственной возможностью для развития проектов, о которых я веду речь, является существование сети Интернет в качестве пространства, подверженного меньшему регулированию, чем физический мир. Однако было бы ошибкой утверждать, что Интернет находится вне государственного регулирования – контент американских Интернет-серверов регулируется законодательством США, которое является строгим в отношении нарушения прав интеллектуальной собственности, в частности, авторских прав. Другие страны устанавливают контроль над Интернетом, блокируя контент, нарушающий национальное законодательство, или оказывая давление на веб-хосты других стран с целью блокировать такой контент. Есть и другие ограничения, о которых мы не часто говорим, – это корпоративные ограничения. Большая часть наиболее интересных онлайн-диалогов проводится на социальных платформах, таких как LiveJournal, Blogger, Facebook, Twitter – все они контролируются корпорациями, которые устанавливают контроль над диалогом с помощью своих условий предоставления услуг и общественных норм поведения. По мере того, как мы движемся к использованию Интернета в качестве пространства открытых публичных выступлений, начинается обсуждение того, как мы можем обеспечить свободу выражения по статье XIX¹ в таких онлайн-пространствах и защитить это право от государственного и корпоративного контроля. Это, действительно, трудная проблема, и в настоящее время мы даже не приблизились к ее разрешению.

- Расскажите, пожалуйста, о том, какие виды цензуры практикуют авторитарные режимы в своей борьбе с неугодными веб-сайтами, интернет-изданиями, блогами? До сих пор традиционные способы включали в себя официальные: законодательный запрет СМИ (в т.ч. Интернет-СМИ) на основании обвинений в "экстремизме", лишение хостинга (через давление на организации-провайдеры), приостановку делегирования доменов; и неофициальные: DDoS-атаки, хакерские взломы и уничтожение контента оппозиционных ресурсов. Каковы новые бюрократические изобретения авторитарных режимов в их войне с нежелательными веб-сайтами? Приведите, пожалуйста, любые примеры по Ближнему Востоку, России (включая Северный Кавказ), особенный интерес представляет Южный Кавказ.

- В 2008 году Армения применила DNS-блокирование (блокирование системы доменных имен) для отключения политических веб-сайтов на срок чрезвычайного положения, которое было введено после сомнительных президентских выборов. По мере того, как диалог переходил с этих местных сайтов на международные платформы, такие как YouTube, некоторые провайдеры Интернет-услуг сняли блокаду этих сайтов, а также популярного информационного веб-сайта Armtoday.info, хост которого находится за пределами Армении.

Хотя имеется не так много свидетельств о том, что армянское правительство арестовывает или запугивает блогеров, есть несколько сообщений о DDoS-атаках: так Armenianhouse.org сообщал о такой атаке, предпринятой еще в 2005 году, а совсем недавно основной национальный провайдер сообщил о проведённой против него DDoS-атаке – осталось неизвестным, кто и зачем ее организовал.

Азербайджан применяет некоторую фильтрацию Интернета, блокируя доступ к сайтам геев и лесбиянок, сайтам эротического содержания, некоторым сайтам хакеров и знакомств. Есть свидетельства о том, что в 2007 году азербайджанские провайдеры стали блокировать сайты, связанные с протестами против повышения тарифов ЖКХ.

Имеются данные об арестах блогеров в Азербайджане, в частности, за высмеивание введенных в стране ограничений на деятельность СМИ. Пожалуй, наиболее драматичным примером стал арест двух блогеров, которые создали видеоклип, показывающий азербайджанских журналистов, берущих интервью у мужчины, одетого под осла – клип высмеивал покорность и послушность местных журналистов. Арест блогеров подтверждает распространенное мнение, что власти Азербайджана тщательно контролируют СМИ и не дают международным радиостанциям вещать на страну. Есть также свидетельства DDoS-атак в Азербайджане, включая атаку на сайт Радио Свобода/Радио Свободная Европа.

Нет свидетельств, что Грузия фильтрует Интернет. Самым вопиющим примером государственной цензуры была конфискация компьютерного оборудования у блогеров, которые выпустили видео, оскорбляющее католикоса - патриарха Грузинской православной церкви. Известно, что в ходе российско-грузинского конфликта Грузия явилась объектом ожесточенных DDoS-атак, которые, скорее всего, велись с расположенных в России компьютеров.

По мере того, как люди во всем мире открывают силу обращений в режиме реального времени, правительства реагируют широким набором инструментов для контроля онлайн-выступлений. Предлагаю классификацию, которая может быть не полной, но дает нам начальную точку для обсуждения:

Фильтрация. Некоторые правительства фильтруют доступ своих граждан к Интернету требованием к провайдерам блокировать (вносить в черный список) определенные веб-сайты. Часть правительств в основном применяют "социальное" фильтрование, то есть они блокируют сайты, нарушающие местные религиозные или культурные стандарты. Например, Саудовская Аравия является строгим мусульманским государством, которое блокирует доступ к порнографии и сайтам, обсуждающим наркотики и алкоголь. Но социальное фильтрование почти неизбежно перерастает в политическое – начав фильтровать порнографию, вы получаете технологию для фильтрования веб-сайтов оппозиционных политических партий или опасных социальных или теологических движений. Один проект, которым уже много лет занимается мой работодатель – Центр Беркмана "Интернет и общество" юридического факультета Гарварда, – отслеживает фильтрование Интернета в пятидесяти странах. Иногда такое фильтрование незначительно – Сингапур, например, фильтрует несколько сотен веб-сайтов, в то время как другие страны блокируют десятки тысяч. Такие продвинутые страны, как Китай, не просто фильтруют веб-сайты – они используют фильтры, обнаруживающие опасные ключевые слова, и могут закрыть доступ к любому сайту, содержащему такое опасное ключевое слово.

Нам удается бороться с фильтрованием с помощью ряда контрмер: серверов-заместителей, способных получить доступ к блокированным сайтам, быстрых технологий DNS, которые затрудняют внесение в черный список IP-адрес веб-сервера. В некоторых странах можно избежать большей части режима цензуры, просто используя неправительственный сервер DNS, такой как 8.8.8.8. Но в других странах политика намного более агрессивна – такой сайт как Wikileaks.org, который (до закрытия) менял IP-адрес каждый час, все-таки эффективно блокировался в Китае, инвестировавшем значительные ресурсы для его блокировки.

Отмечу, что один тип фильтрования считаю особенно неприятным – это фильтрование издательских платформ. Неприятно, когда Китай фильтрует Хьюман Райтс Вотч, - но гораздо хуже, по моему мнению, когда они фильтруют Wordpress.com. Они фильтруют не только миллионы голосов вместо лишь некоторых – они лишают людей ценной возможности разговаривать. Поскольку международные правозащитные организации занимаются цензурой в Интернете, я призываю их обратить особое внимание на фильтрование платформ, в отличие от простого фильтрования контента.

Ограничение публикаций. Мы уже упоминали, что Китай особенно агрессивен в фильтровании издательских платформ, таких как Blogger или LiveJournal. Особенная хитрость в китайском фильтровании состоит в том, что они осуществляют фильтрование и также другим способом: они требуют, чтобы китайские Интернет-компании фильтровали содержание до публикации. Если вы публикуете сообщение на китайском блоге, оно пройдет контроль сочетанием механических и ручных способов. Если оно содержит опасное содержание, то не будет опубликовано, а вас могут исключить из числа клиентов этой услуги. Это, в сочетании с ограниченным доступом к платформам, которые позволяют свободные публикации, делает режим контроля особенно эффективным. Хотя Китай выделяется своей цензурой, стоит отметить также, что американские компании иногда тоже ограничивают публикации, поместив определенные темы за пределы "норм общества": бывает трудным начать групповое обсуждение сомнительной темы, например, в Facebook, так как возникает гневный диалог, который может закончиться исключением всей группы.

Законодательные ограничения. Страны, контролирующие свободу слова, часто стремятся также регистрировать онлайн-публикации. Китай является одной из стран, предпринявших шаги для регистрации имени блогеров, – эту идею предлагали и в ряде других стран, но она вызвала резкое недовольство и неподчинение. Регистрация неприятна, так как вызывает эффект "холодного душа" в этой сфере: если люди знают, что власти следят за их публикациями и могут арестовать за некоторые высказывания, это может заставить несогласных замолчать.

В целом, наиболее эффективной формой Интернет-цензуры может быть просто использование различных форм юридического преследования для запугивания блогеров. По всему миру арестовывают блогеров и других авторов, пишущих в режиме реального времени, часто по обвинениям, не связанным с их сочинениями. С точки зрения склонности сажать в тюрьму людей за высказывания в Интернете, особенно выделяются Египет, Мьянма и Вьетнам.

Более тонкое юридическое преследование заключается в использовании обвинений в уголовном преступлении: наиболее популярными являются клевета и оскорбление, но в некоторых нападках используется местное законодательство о клевете на государство и его институты – чтобы заставить провайдеров отказать в хостинге конкретным пользователям. В США имеются достаточно сильные средства защиты провайдеров онлайн-услуг: они весьма редко несут ответственность за действия своих пользователей, – только, если не смогут убрать материалы, которые справедливо оцениваются как нарушающие авторское право. В других странах присутствует гораздо более строгое регулирование "промежуточной ответственности": если компания опасается обвинений по гражданскому или уголовному законодательству, она может удалить конкретных клиентов со своих серверов, чтобы не рисковать судебным иском.

Хакерство. Как вы правильно отмечаете, хакерство стало распространенным средством контроля высказываний в режиме реального времени. DDoS-атаки, приводящие к недоступности сайтов², оказалось довольно просто применить и это стало эффективным способом лишить сайты – в особенности сайты, которые используют системы управления контентом, такие как Wordpress или Drupal, – своих функций. С DDoS трудно и дорого бороться, это требует умных администраторов системы. Я хочу отметить, что проблема DDoS усугубляется и становится все более распространенной как способ контроля за свободой выражения мнений. Мы по-прежнему видим и традиционные хакерские атаки на сайты – приобретение контроля над главной страницей сайта и ее искажение – для меня это менее серьезно, так как они явно заметны. Меня больше беспокоят более утонченные нападения, такие как "подводная охота", когда атакующие находят пароли и другую внутреннюю информацию, что позволяет им читать переписку организаций гражданского общества. Меня очень беспокоит недавний ряд нападений – которые прослеживаются к про-иранским хакерам, – когда захват сайтов происходил через систему доменных имен. Например, вы способны убедить провайдера DNS, что вы контролируете его доменное имя и, после этого, можете на сервере forthegovernment.com заменить имя на againstthegovernment.com, а это весьма зловещая и эффективная атака.

Можно упомянуть еще один аспект таких хакерских атак:– почти невозможно узнать, проводятся ли они правительством, любителями с санкции правительства или враждебно настроенными личностями – наша неспособность отследить такие нападения сильно затрудняет противодействие и реакцию на них.

Пропаганда. Некоторые наиболее эффективные атаки на высказывания не требуют фильтрации контента – вместо этого развязывается поток отрицательных реакций с помощью комментариев и других интерактивных методов. Исследования показали, что в Китае существует группа, именуемая "участник за пятьдесят центов" ("the fifty cent party"), которой платят скромные суммы (отсюда их название) за помещение про-правительственных комментариев и "объяснение" политики правительства на открытых форумах.

Существует также неоплачиваемая, хорошо организованная группа про-израильски настроенных критиков, которые постоянно отвечают на высказывания, воспринимаемые ими как анти-израильские, и которые способны создать весьма неуютную онлайн-обстановку для критических голосов. Многие правительства также изучают работу гражданских средств общения и создают сайты, которые воспринимаются, как голоса обычных граждан... но которые поощряют такие голоса с помощью казны или давления.

Одно дело создать неудобную обстановку для высказываний. Совсем другое – сделать высказывание физически опасным. Одним из наиболее страшных явлений для Интернета является феномен "устройства поиска человеческой плоти" ("human flesh search engine"), который мы наблюдаем в Китае. Люди, которые в режиме реального времени выразили нежелательные взгляды, оказались в центре массивных усилий по идентификации их самих и их семей и подверглись преследованию и насилию в физическом мире. В одном известном случае участвовала китаянка, живущая в США, которая выразила поддержку своей тибетской соседке по комнате. Китайские пользователи сети разыскали ее семью и начали ее преследовать до такой степени, что родственникам пришлось уехать из родного города. Такое пересечение онлайн-высказываний с нападениями в реальном мире особенно меня пугает.

- Прокомментируйте, пожалуйста, в этом контексте современную практику цензуры в таких странах, как Китай ("Великий китайский файерволл", атаки правительственных хакеров на серверы Google с целью получить доступ к почтовым ящикам диссидентов в Китайской Народной Республике, контроль над содержанием SMS), Иран (семантическая система фильтрации сети, блокирование иностранных телевизионных каналов, контроль над мобильной телефонией и SMS в стране), Пакистан (правительственная монополия на телефонные каналы, блокирование "анти-исламских" веб-сайтов, в том числе Wikipedia, YouTube, и крупных западных газет), Бирма-Мьянма (менее 1% населения имеет доступ в Интернет, подключение контролируется военными властями, фильтрация сетевых запросов, блокировка сервисов бесплатной электронной почты), а также в Сирии, Йемене, Объединенных Арабских Эмиратах, Саудовской Аравии и Кубе. Каким, по Вашему мнению, будет основное направление цензуры – что-то из перечисленных примеров, или другое? Считаете ли Вы, что цензура будет нарастать? Ваше мнение о Ближнем Востоке, России (включая Северный Кавказ), о Южном Кавказе?

- Тенденция, которую я отмечаю в цензуре Интернета: введение ее механизма на короткие периоды – во время конфликтов. Если вы блокируете сайт на месяцы или годы, то у людей, которые хотят посещать его, полно времени, чтобы научиться пользоваться прокси-сервером или найти другой путь доступа к этому сайту. Но когда вы блокируете сайт политической партии непосредственно перед выборами или перед их протестной акцией, для них это может стать чуть не полным уничтожением.

Я также считаю, что цензура становится все более используемой и распространенной. Думаю, что во многих странах присутствует все меньше стеснения перед вводом цензуры и все больше оправданий со ссылкой на "местные особенности".

Наконец, я не вижу, как можно покончить с практикой DDoS-атак как средства цензуры политических заявлений, особенно – на Кавказе. Думаю, в будущем станет еще больше таких атак, свидетелями которых мы были во время конфликта в Южной Осетии.

Я уже обсуждал некоторые из этих тем в предыдущих ответах, но сейчас появилась хорошая возможность дать глобальный обзор цензуры онлайн-общения:

Китай продолжает оставаться мировым лидером в отношении новых технологий цензуры. Их сетевое устройство защиты³ является крайне распределенным – там не одна "стена", а система политики, которой национальные Интернет-компании должны следовать, и которая служит для ограничения того, о чем можно говорить в китайском Интернете. Как упоминалось выше, думаю, что наиболее важными аспектами китайской цензуры являются контроль над издательскими платформами и фильтрация подобных международных платформ. Я также внимательно отслеживаю эволюцию таких явлений, как "the fifty cent party" и "human flesh search engine".

Вы спрашиваете конкретно об SMS: это, вероятно, самая легкая форма контента для фильтрации. SMS контролируются мобильными телефонными сетями, которые весьма централизованы – вместо того, чтобы искать сотрудничества с сотнями Интернет-провайдеров, каждый из которых может по-разному интерпретировать правила, фильтрация SMS требует работы лишь с небольшим числом операторов мобильной связи. Можно отметить, что SMS представляет собой весьма полезную технологию для организации людей в режиме реального времени – мы наблюдали, как закрывалась служба SMS в разгаре политических событий, например, в Синцзяне⁴.

Хочу еще раз отметить, – я не уверен, что хакерские атаки на сайты правозащитных организаций осуществляются с помощью официального правительства Китая. Огромная доля хакерской деятельности происходит из Китая, и я чувствую, что большая часть такой деятельности идет от убежденных, националистически настроенных хакеров, а также от любителей, которые мотивированы не столько идеологией, сколько любопытством. Не знаю, правильно ли считать это национальной системой контроля над контентом.

Иран давно начал фильтровать Интернет, но за последние месяцы, в связи с деятельностью Движения зеленых, стал гораздо агрессивнее. До выборов такие инструменты, как Facebook и Twitter, были доступны, но быстро стали недоступными после начала протестов. Иран выбрал весьма интересный подход к контролю над Интернет. Уже много говорилось о возможности фильтрации с помощью ключевых слов (как это происходит в некоторых частях китайского файерволла), но в отношении мониторинга сетевого трафика на Иран мы отметили, что там основной способ контроля состоит в создании помех на радиочастотах вещания на страну. Это затрудняет доступ к некоторым видам контента (особенно к потоковому видео), который был полностью недоступен почти все время протестов Движения зеленых. Многие из нас задавали вопрос, но мало кто смог на него ответить: почему Иран полностью не отключил доступ к Интернету, как это сделал Китай в Синцзяне, когда там распространилось насилие? Мне кажется, что режим Ирана сильно зависит от Интернета и что коммерческий сектор Ирана пострадал бы при серьезном ограничении доступа.

Пакистан представляет собой интересный случай. Единомышленники в Пакистане уже много лет продолжают кампанию под названием "Не блокируйте блоги". Их подход весьма прост – Пакистан может блокировать отдельные оскорбительные блоги, но не должен блокировать платформы блогов в целом. У Пакистана та же проблема, что и у многих исламских государств – они не хотят полностью выйти из современной сети, блокируя все издательские платформы, и, в отличие от Китая, они знают, что не способны создать местные (под цензурой) альтернативные платформы. Они блокируют такие платформы, как YouTube, в надежде, что смогут заставить YouTube следовать правилам Пакистана в отношении анти-исламского контента... Вопрос состоит в том, откажется ли Google/YouTube сотрудничать (в этом случае он останется блокированным), будет ли сотрудничать с Пакистаном, сообщив ему, как блокировать конкретные видео или согласившись частично блокировать определенный контент (видео остается онлайн, но будет недоступным для IP-адресов в Пакистане), или же просто выполнит требования Пакистана. Думаю, что это все – игры в режиме реального времени, и не только в Пакистане, а в ряде мусульманских государств.

В Бирме слабо распространен Интернет, там внимательно следят за подключением к Интернету, строго фильтруют и не стесняются арестовывать лиц, которые используют Интернет для публикации нежелательных взглядов. Это военная диктатура, поэтому не следует удивляться тем ограничениям, которые она накладывает на среду высказываний. Намного более удивительным является Вьетнам, в котором Интернет используется широко – до 20 миллионов человек используют сеть, – но он агрессивен примерно так же, как Мьянма, при блокировании контента и аресте диссидентов.

Я вовсе не специалист по России и Кавказу, но, по моим основным наблюдениям, мы почти не видим государственной фильтрации (хотя недавний прецедент с фильтрацией в Азербайджане может изменить эту обстановку), зато наблюдаем широкий "мягкий контроль" – поддержку про-государственных мнений в сети, мобилизацию сил в борьбе с антигосударственными мнениями в онлайне. Россия также что-то вроде "ground zero", т.е. эпицентра применения DDoS-атак, – мы видим использование DDoS для ограничения высказываний против сайтов на русском языке чаще, чем в других частях мира, за исключением, возможно, Бирмы.

По моему мнению, общей тенденцией является следующее: сейчас проводится гораздо больше фильтрации контента, чем пять лет назад, когда менее десятка стран использовали строгий режим отбора. Все больше проводится преследований блогеров, юридических нападок, хакерских атак как формы цензуры. По мере того, как киберпространство становится все более важным для выражения личного мнения, в нём труднее говорить и быть услышанным.

- Как Вы прокомментируете сотрудничество западных коммерческих компаний с местными властями с целью построить устройства сетевой защиты (файерволлы) и помочь с цензурой? Похоже на то, что западное общество было слишком молчаливо, когда вводилось фильтрование, – теперь же вводится тотальный контроль электронной связи, уже сейчас над видео и голосовой связью. Поможет ли проведение кампаний по этому вопросу? В США есть опыт общественных действий против фирм, которые использовали рабский труд в африканских странах – почему теперь нет реакции, после того, как закон о патриотизме так активно обсуждался?

- В США есть традиция проведения кампаний за права рабочих, это верно, хотя для начала такого движения потребовалось много лет. Навряд ли движение против фирм, предоставляющих технологии для цензуры Всемирной паутины, окажется хотя бы наполовину таким же успешным. Почти все технологии, о которых мы ведем речь, являются "технологиями двойного назначения". Есть смысл в построении маршрутизатора сети, способного осуществлять фильтрацию пакетов, – маршрутизаторы необходимы для борьбы с DDoS-атаками. Но эта же технология может использоваться странами, которые хотят отфильтровать любое упоминание о "правах человека" в своем сетевом трафике. Поскольку большая часть таких инструментов может использоваться двояко, я в целом не поддерживаю движения против компаний, создающих подобные технологии. Думаю, что борьба против таких компаний, как Cisco, не очень удачная идея, так как они разрабатывают инструменты в помощь сетевым администраторам в их борьбе с хакерами и DDoS, а эти инструменты также могут использоваться закрытыми обществами, но такова природа эффективного инструмента. (Можно также отметить, что китайская компания Huawei, специализирующаяся на сетях, с удовольствием бы разрабатывала и продавала такие инструменты в случае исчезновения с рынков компаний Cisco, Nokia или Nortel).

Меня немного беспокоят компании, создающие фильтры для библиотек и школ, и продающие такие инструменты закрытым правительствам. Программа SmartFilter содержит черный список сайтов неправительственных организаций, который составлен по заказу с целью помочь Китаю или Сирии блокировать веб-сайты таких организаций, как Хьюман Райтс Вотч. Трудно найти причину составления такого списка, помимо укрепления власти деспотов. Но я выступаю скорее за выявление и пристыживание, чем за законодательный запрет на такую деятельность, потому что слишком трудно провести различие между надлежащим использованием и функциями многих из таких инструментов.

- Есть ли положительные примеры судебных решений по конфликтам вокруг независимых Интернет-проектов, – как в случае с веб-сайтом WikiLeaks, когда решение о его закрытии было отменено Федеральным судом США в марте 2008 года после протестов ряда правозащитных организаций и СМИ? Станет ли это дело юридическим прецедентом?

- Важно учитывать, что сайт WikiLeaks испытал множество юридических нападок – данный случай лишь один из многих. Ему грозило не столько закрытие, сколько выбор между удалением того или иного набора документов или же уходом от конкретной компании-хостинга. Не думаю, что решение, на которое вы ссылаетесь, особенно претендует на создание прецедента. На деле, защита свободы выражения мнений, подобно присутствующей на сайте WikiLeaks, достаточно сильна в США. И я бы отметил, что WikiLeaks прекратил существование не по юридическим причинам, а по финансовым. Какой бы важной ни была их работа, им не удалось собрать достаточно средств, чтобы продолжать деятельность, а технические и юридические проблемы только затруднили их работу.

- Сайт WikiLeaks недавно поддержал закон в Исландии, который может повести Исландию в направлении "журналистского рая". Юлиан Ассанж описал его, как "закон, призванный привлечь организации делать онлайн-публикации из Исландии, представляющий наиболее сильную защиту прессы и источников со всего мира"⁵. Каково Ваше мнение об этом документе и подобной попытке? Уже идет обсуждение того, в какой степени другие страны будут уважать решения судов Исландии – что Вы думаете по этому поводу? Существуют ли другие полезные законы, заслуживающие обсуждения международным сообществом? Если этот закон окажется удачным – думаете ли Вы, что для СМИ и Интернет-изданий станет выгодно регистрироваться в Исландии?

- Думаю, что Юлиан, с которым мы дружим и которого я очень уважаю, ставит обширный умственный эксперимент, но я боюсь, что влияние на онлайн-публикации не окажется таким большим. Давайте представим себе на минуту, что я перенес свои услуги Global Voices в Исландию, чтобы воспользоваться выгодами ее законов о свободе прессы. На меня подают в суд в Великобритании за клевету, содержащуюся на моем сайте. Законодательство Исландии защищает меня от ответственности с ее мощным пакетом законов о свободе прессы... но это не помешает полиции Великобритании арестовать меня по обвинению в клевете в следующий раз, когда я буду проезжать по территории Великобритании.

Что хорошо в Исландии, так это то, что это затруднит преследование диссидентских высказываний от одного сервера к другому – если у вас проблемы с хостингом вашего сайта в США или другом месте, Юлиан предлагает поместить его в Исландии. До тех пор, пока весь мир будет предоставлять Интернет-подключение к Исландии, это, вероятно, будет работать. Но как издатель я живу в физическом мире, и если я физически не перееду в Исландию, то останусь подсудным в любой стране, куда путешествую. Думаю, что это более важно для таких проектов, как WikiLeaks – который, в основном, принимает информацию от анонимных корреспондентов – хотя, возможно, это означает необходимость для Юлиана переехать в Исландию на постоянное место жительства!

 – До какой степени, по Вашему мнению, термин "электронная война" является актуальным и применимым в современном мире? Как бы Вы определили конфронтацию между независимыми общественными источниками информации и контролирующими структурами авторитарных государств?

- Думаю, что термин "электронная война" (или "кибер-война") слишком часто используется. Он очень популярен в СМИ и в некоторых военных кругах... хотя многие военные, с которыми я разговаривал, считают его неточным и проблематичным. Важно учитывать последствия реальной электронной войны – нападения одной страны на другую с использованием Интернета для вывода из строя сети поставок электроэнергии или с целью ослабить способность средств связи в качестве прелюдии к военному нападению. Но, по большей части, об электронной войне говорят, как о виртуальном эквиваленте граффити, а не о вторжении. Да, неприятно, когда люди начинают нападать на веб-сайты друг друга, когда их страны вступают в политический конфликт... но я думаю, что существует огромная разница между созданием невозможности доступа к чьим-то материалам по общественным отношениям и нанесением реального ущерба людям. В большинстве случаев, "электронная война" понимается как пропаганда или как преступление. Когда говорят об "электронной войне", часто смешивают сжигание флага с убийством других людей. Нам следует выражаться гораздо точнее о происходящих событиях и проводить различие между "электронной войной", как онлайн-сражением между группами профессиональных или любительских пропагандистов и действительным конфликтом.

Что касается конфронтации между издателями и системами правительственного контроля, то, думаю, что лучше говорить о таком конфликте с точки зрения прав человека и свободы выражения, а не в контексте войны.

- Способны ли общественные источники информации (так называемые "гражданские СМИ") всегда оставаться объективными и непредвзятыми? Например, во время "пятидневной войны" в Южной Осетии в августе 2008 года обе стороны вели полномасштабную информационную и пропагандистскую войну, а независимые источники информации и в Южной Осетии, и в Грузии активно участвовали в ней, преимущественно, на стороне своих правительств. К сожалению, в России сложилась аналогичная ситуация, хотя критика правительства здесь была громче. Как Вы оцениваете подобную добровольную ангажированность "гражданских СМИ"? Добровольная ли она, или же "гражданские СМИ" уже теряют свой гражданский статус и становятся личными СМИ, на которые государство влияет при любой потребности?

- Любой, кто верит в то, что все гражданские СМИ являются объективными или непредвзятыми, либо сумасшедший, либо никогда не читал гражданских СМИ. Во многих отношениях гражданские СМИ показывают нам то, что люди чувствуют. Мы в Global Voices работаем не столько над использованием гражданских СМИ для своих репортажей, – мы анализируем гражданские СМИ, чтобы понять, как относятся люди к различным ситуациям.

Сейчас из гражданских СМИ очень трудно понять, что происходит на местах. Как мы все знаем, некоторые репортажи из обеих сторон конфликта в Южной Осетии вполне возможно были сфабрикованы и неточны. Такая ситуация может еще более усложниться, если на месте не окажутся непредвзятые журналисты.

Большинство из нас научились читать профессиональные СМИ и понимают, что многие репортажи являются предвзятыми из-за политических взглядов автора или издания, помещающего данный репортаж. Нам необходимо научиться читать и гражданские СМИ. Существуют способы сортировать репортажи граждан и определять, которые из них являются более или менее надежными. В осетинском конфликте многие сообщения были весьма пристрастными и публиковались на блогах, только что открытых. По нашему опыту, блоги с долгой историей намного более надежны, чем те, что были открыты в разгар конфликта.

- Во время и вскоре после окончания военных действий в Южной Осетии грузинские Интернет ресурсы, правительственные веб-сайты и источники информации подверглись массивной хакерской атаке с территории России. Вы проводили исследование в этой области, которое показало иную роль государства, чем ту, о которой широко оповещалось. Что Вы думаете об участии отдельных лиц в этой атаке, - данная тенденция ширится, или роль государства все еще доминирует в этой области? Как, по Вашему мнению, конфронтация России и Грузии будет развиваться в сфере Интернет и что должны предпринять независимые общественные источники новостей в этой ситуации?

- Думаю, независимым источникам новостей следует понять, что российско-грузинский конфликт, скорее всего, снова вспыхнет когда-нибудь в будущем. Им следует использовать этот период относительного затишья для того, чтобы отыскать на месте – в Осетии и других пострадавших регионах – таких людей, которые пишут, установить с ними связь и следить за их работой. Если вспыхнет очередной конфликт, мы будем лучше готовы к получению достоверной информации с мест событий.

В этом случае, как и во многих других конфликтах, очень трудно (может быть, даже невозможно) определить, организовано ли нападение патриотически-настроенными любителями или самим государством. Правда состоит в том, что в интернете весьма просто организовать такие атаки, как DDoS, и решительно настроенные лица способны разрушить крупные веб-сайты без участия правительства (см. отчет о корейско-японском конфликте, когда корейские пользователи смогли вывести из строя популярный японский бюллетень "2ch").

Я подозреваю, что некоторые атаки – в частности, атака на бирманский оппозиционный веб-сайт Irrawaddy более года назад – совершены с благословения правительства или с его участием... но это практически невозможно установить. Меня атаки частных лиц пугают не меньше, чем атаки государств – государства могут применить меры возмездия друг против друга, что служит фактором сдерживания, однако трудно предположить, каким образом государство может применять возмездие против граждан другого государства.

Мой совет сайтам независимых СМИ – ожидайте DDoS-атак. Будьте готовы. Подготовьте статическую версию своего веб-сайта, которую вы можете выставить, если подвергнетесь DDoS-нападению. Составьте запасной план, чтобы продолжить публикации через Wordpress или Blogger – эти платформы настолько велики, что практически неуязвимы для DDoS. Приготовьтесь при необходимости сменить DNS на другой сайт. Дублируйте свой контент. И обеспечьте безопасные пароли на всех своих формулярах, особенно тех, которые используются для контроля DNS – наши друзья в Иране оказались в плачевном положении, когда про-правительственные хакеры взяли контроль над именем домена анти-правительственного веб-сайта... проблему решали много недель.

- Известно, что одним из методов компрометации общественных или политических сил или деятелей является создание специальных (ложных) веб-сайтов. В январе 2010 года в RuNet появился веб-сайт под именем "Рамзан Кадыров – Президент России 2012 года". По Вашему мнению, это фальшивка, провокация или просто ресурс, выражающий мнение его авторов?

- Не могу ответить, так как я не говорю по-русски и не знаю чеченский конфликт достаточно хорошо, чтобы иметь свое мнение. Могу сказать, что, конечно, возможно открыть подобный сайт, как форму пародии. Например, в США есть организация по связям с общественностью, которая объявила, что будет бороться за место в Конгрессе – сопроводив это видео сюжетом своей кампании – в качестве протеста против недавнего решения суда, которое дает право выступлений корпорациям США.

- На Кавказе в целом и, в особенности, в Чечне широко распространена проблема фальсификации комментариев и комментаторов – сообщения создаются одним и тем же лицом, часто из идеологических соображений (поддержка политического режима или неприятие какого-либо конкретного лица). Какие имеются средства определения и запрета такого контента и пользователей – по языку, тональности, IP?

- Думаю, в подобных обстоятельствах можно попытаться отображать IP комментатора и с помощью географического определения примерно выяснить, откуда поступает материал. Это нетрудно сделать и было бы полезно узнать, поступает ли поток оскорбительной информации из определенной части мира... и каждый раз из того же места.

В целом, я считаю, что нам не следует пытаться блокировать комментарии, даже фальсифицированные – лучше просто давать больше информации (например, что последние десять комментариев пришли от одного и того же лица, которое заявляет, что находится в Чечне, а на самом деле – в Москве), чем меньше.

24 марта 2010 года

Примечания:

1. "Каждый человек имеет право на свободу убеждений и на свободное выражение их; это право включает свободу беспрепятственно придерживаться своих убеждений и свободу искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ". Всеобщая декларация прав человека (принята и провозглашена резолюцией 217 А (III) Генеральной Ассамблеи ООН от 10 декабря 1948 года), статья XIX. (Здесь и далее - прим. ред. "Кавказского узла")
2. DDoS-атака (Distributer Denial of Service – распределенная атака типа "отказ в обслуживании") представляет собой виртуальную атаку сервера, который представляет ресурс, информацию или услугу, с целью сделать его недоступным для пользователей. Большинство DDoS-атак производится методом отправки на атакуемый сервер большого количества одновременных запросов или пакетов данных, парализующих его работу, и базируется на использовании уязвимостей в основном сетевом протоколе Интернета (TCP/IP).
3. Т.н. "Великий китайский файерволл".
4. Синцзянь-Уйгурский автономный район – провинция на северо-востоке КНР.
5. См. подробнее на англ. языке здесь.