Уже название «Евромайдан» говорит о том, что внешнеполитический фактор в этих протестах играл большую роль. Спустя пять лет я хочу раскрыть эту тему более подробно, начнем с отношений России и Запада, ставших важной осью происходящего в Украине.

1. Почему не сложился союз России и Запада в 1990-е гг.

После распада СССР Россия хотела интегрироваться в западный мир. Первая попытка была сделана еще в начале 1990-ых гг., когда Россия вела политику, которая устраивала США и прислушивалась к советам представителей американских консалтинговых фирм и международных организаций в своей внутренней и экономической политике. Однако европейская интеграция имеет свою логику, не в последнюю очередь географическую. Если страны Центральной Европы, а позже – страны Балтии, интегрировать было легко, то Россию – сложно. Россия почти не граничит с ЕС (если не считать практически ненаселенную границу с Финляндией), удалена от основных экономических и политических центров ЕС и очень велика. То есть, Европейский союз выступить донором развития России в том же виде, как это происходило с Чехией или Польшей, не мог. Помимо перечисленных факторов следует учесть, что государственность России расползалась, рос криминал, а экономика испытывала спад вплоть до конца 1990-ых гг.

В действительности, донором развития России могли выступить либо США, либо США совместно с Евросоюзом в случае соответственного политического решения. Это не должно было быть подобием европейской интеграции, но подобием плана Маршалла или того, как США поднимали Японию и Южную Корею. Но Запад не делает этого просто так – обычно такие решения принимаются в случае, если:

• а) США уверены в том, что смогут контролировать политическую систему реципиента помощи,
• б) страна-реципиент способна эффективно освоить принимаемую помощь,
• в) США политически заинтересованы в оказании такой помощи.

Раскрою эти пункты подробнее. По пункту (а) понятно то, что никто не будет оказывать помощь, если ожидает, что в какой-то момент может столкнуться с ситуацией, когда все направленные ресурсы окажутся под контролем врага. А поскольку контроля над российской политической системой у США на самом деле не было, то не могло быть и уверенности. (б) В России как был, так и остается совершенно неприличный уровень коррупции. И он настолько высок, что не только не возможно потратить какие-то деньги без опасения, что большая их часть будет разворована, но и вообще многие проекты просто проваливаются посередине, поскольку деньги осваиваются, а те, кто проект реализуют, абсолютно непригодны к этому. И это массовое постсоветское явление. (в) План Маршалла для Западной Европы, а также помощь Японии и Южной Корее были нужны США, чтобы сдержать коммунистическую угрозу, по крайней мере как они это понимали. Но в 1991 году врага не осталось. Возможно, если бы был сильный Китай уже тогда, то России помогли бы с ожиданием, что она будет буфером.

Наконец, на Западе были по-прежнему злы на Москву за десятилетия страха и строительства бомбоубежищ и целью администрации Буша было не допустить, чтобы кто-нибудь смог быть вызовом для США. А в качестве потенциальной угрозы по-прежнему воспринималась Россия. Владимир Познер подробно и очень хорошо раскрывает это в своем выступлении в Йельском университете (27 сентября, на английском, на ютюбе). Очень хорошо контекст отношений России с Западом раскрывает также Сергей Караганов в своем недавнем выступлении в рамках лектория СВОП. Наконец, стоит послушать выступление Джона Миршаймера на клубе «Валдай» двухлетней давности.

Итак, возникла ситуация геостратегического вакуума в Центральной и Восточной Европе, откуда ушла Россия, но еще не пришли США. В какой-то момент США решили начать этот вакуум заполнять, ибо свято место пусто не бывает, а институт периода Холодной войны – НАТО сохранилось и пережило Холодную войну. Россия начала воспринимать это наступление как угрозу уже себе и в целом не ошиблась, поскольку фактически строительство нового мирового порядка происходило за счет освоения пространства, в прошлом контролировавшегося Москвой. И, соответственно, на противостоянии Москве.

2. Подвешенное состояние 2000-ых

Уже к началу 2000-ых весь контекст противостояния сложился. В Москве долго пытались как-то это противостояние не разжигать и наоборот – глушить его со своей стороны. Путин сделал несколько жестов в первой половине 2000-ых гг. – выступил с инициативой вступления России в НАТО, а также предложил поддержку с миссией в Афганистане. Американцам было все равно. Они считали, что Россия уже достаточно ослабла, что ее мнение больше не играет значения. Но самой большой их ошибкой в отношении России было то, что у них не было стратегии в отношении России. Их стратегия в отношении бывшего социалистического пространства приходила в столкновение с Россией, но сама Россия им была не очень интересна – только как досадная помеха на пути продвижения на Восток. Разумеется, все эти вопросы обострились бы, дойди они уже до России полноценно.

В 2007 году Путин обозначил имевшиеся разногласия более комплексно, а в 2008 году имела место российская операция по принуждению Грузии к миру. Об этом много писал Берг-ман, пару раз коснулся и я: Августовская война. Несколько (полу)риторических вопросов через 10 лет. По мнению Караганова, уже с 2008 года противостояние было неизбежным. Но в 2008 году в России временным президентом стал Дмитрий Медведев, в США президентом стал Барак Обама, что создало возможности для некоторой разрядки отношений, которую назвали перезагрузкой (но ввиду неграмотности американцев, на символической кнопке они написали «перегрузка», что в некотором роде стало пророчеством). Два года отношения были в принципе довольно хорошими, но это не меняло тренд. США не пересмотрели свою политику, да и Россия допустила лишь стилистические изменения.

3. Окончание перезагрузки

Это означало, что новые вызовы для российско-американских отношений не за горами. Кризис конца 2008-2010 гг. заставил стороны больше заняться внутренними делами, но это было ненадолго. В начале 2011 года на севере Африки, а также на Ближнем Востоке вспыхнули восстания, в которых на акциях протеста ставились цели свержения местных властей, представленных диктаторами, зачастую находившимися у власти на протяжении 20-40 лет. Эти восстания назвали «Арабской весной» (подробности можно прочесть в статье в Википедии). Запад, который уже постепенно начал входить в идейный кризис, подхватил эти протесты как знамя того, что демократия все еще победоносно шагает по планете и мир стоит на пороге демократизации еще одного региона. Здесь была допущена методологическая ошибка – для демократизации в западном виде арабские общества были еще не готовы и частью этого процесса стала исламизация, что совершенно не было похоже на то, чего хотели увидеть на Западе (впрочем, это было признано намного позже).

Взрослые люди и вроде бы опытные европейские и американские политики как будто превратились в детей и в своем эмоциональном порыве решили добиться цели во что бы то ни стало. Они сожгли все мосты с арабскими правителями и открыто стали поддерживать протестующих, потеряв способность без потери лица смириться с провалом протестов (в случае если где-то протесты не приведут к смене власти). В Ливии бесноватый диктатор Каддафи оказал серьезное противодействие протестам и, по содержанию политики этой страны, у него была серьезная опора в одном из трех главных регионов страны – Триполитании. Европейские лидеры решили провести военную операцию по свержению Каддафи, США пришлось им помочь. Тогда президент Медведев де-факто поддержал эту операцию, а Путин публично выступил против.

В воздухе повисла непонятная пауза, но Путин в этот период высказывался редко и поэтому эпизод с Ливией какое-то время не становился позицией в отношениях России и США. Одним из последних эпизодов «перезагрузки» стали переговоры по предоставлению России безвизового режима (что сильно тормозило желание российских властей получить исключительные условия для чиновников) и вступление России в ВТО (согласие Грузии на это было получено в рамках заключения соглашения о транзите через Абхазию и Южную Осетию посредством швейцарской фирмы в октябре 2011 года). В 2011 году в России вспыхнули протесты против возвращения Путина в Кремль и эти протесты в какой-то момент реально угрожали власти Путина. Западные лидеры предпочли, чтобы Путин не вернулся в Кремль и неформально поддерживали то протестующих, то Медведева.

Итак, 2011 год заканчивался явно на худшей ноте, чем предыдущий. В этот период уже активно действовало «Восточное партнерство», в программу которого было включено 6 стран – Беларусь, Украина, Молдова, Армения, Грузия, Азербайджан. Предполагалось, что эти страны могут подписать Соглашение об Ассоциации с Европейским союзом (а в исходной версии – даже членство – в отдаленной перспективе). Об этом можно прочесть в моей статье пятилетней давности – «Восточное партнерство от Праги до Вильнюса. Что пошло не так?». Одновременно, Россия созрела для более продвинутой формы региональной интеграции и к тому моменту уже подготавливает Зону свободной торговли СНГ.

4. 2012-2013 гг. – начало конфликта

Уже в 2012 году эта зона ратифицируется парламентами стран СНГ, одновременно интенсифицируются переговоры с ЕС по Ассоциации и возникает сложная ситуация. Российское руководство купирует протесты у себя и уже после мая ситуация в стране стабилизируется. Примерно в это же время произошла ситуация с “P’’’’ Riot”, которая сегодня уже практически забылась. С сегодняшней перспективы это совершенно ничего не значащий эпизод, но тогда с обоих сторон это было превращено в серьезную внутри – и внешнеполитическую проблему. Акт мелкого хулиганизма и вандализма вышел на международный уровень именно из-за того, что происходило тогда на постсоветском пространстве.

В России начали принимать все новые законы, ограничивающие политические и общественные свободы, начали давить на все организации, так или иначе связанные с Западом и все больше ограничивать культурное сотрудничество и влияние западной «мягкой силы» на само российское общество, поскольку российское руководство воспринимало все это уже как угрозу своей власти.

Российское руководство понимает, что времени уже нет и форсирует евразийскую интеграцию, предлагая ее в том числе странам Восточного партнерства. Как сильный в торговом отношении игрок, Европейский Союз предлагает в качестве интеграционного пакета соглашение, которое вскрывает рынки. Таможенный союз, предлагаемый к тому времени Россией, напротив, имеет барьеры для торговли с третьими странами, в виде более высоких пошлин, то есть в определенном роде это протекционистский союз. Технически их совместить невозможно – в одном случае – свободная торговля, выгодная одной группе стран, в другом случае – протекционизм, выгодный другой группе.

Идеологически их эти интеграции тоже совместить нельзя – сложилась ситуация игры с нулевой суммой. В конечном счете на кону стоит «кто кого» - то есть кто будет прирастать за счет лимитрофной периферии – этих самых шести стран. Политика России заключалась в том, чтобы создать по возможности большой блок стран, чтобы потом переговаривать с внешними партнерами от их имени. А это означало бы возможность заключить серьезный договор о торговле и с Китаем, и с Евросоюзом, что позволило бы России иметь выигрышные условия, доступ на крупнейшие рынки, модернизироваться и преодолеть потолок развития. (см. Как постсоветскому пространству развиваться дальше? Вызовы и задачи на основании анализа долгосрочных трендов.) А переговаривать было о чем, поскольку обычно соглашения о свободной торговле Евросоюза совершенно неравноправны, это относится к тем же самым DCFTA, предполагают одностороннее соблюдение европейских стандартов и строгие квоты. Включение Украины в Евразийский союз в итоге, как мы знаем, не удалось и Россия впоследствии начала терять интерес к Евразийскому союзу.

Европейская бюрократия в свою очередь думала совсем не о том, как с Россией переговаривать, Брюсселю нужна была «история успеха». На фоне продолжавшего углубляться кризиса, ЕС нужно было продемонстрировать, что кто-то еще стремится к интеграции в ЕС. Грузия и Молдова были слишком малы, чтобы стать такой историей успеха, а Украина – уже в самый раз. Ну а поскольку европейская интеграция в какой-то момент означает также интеграцию в НАТО, этот процесс поддерживал также и Вашингтон.

В конце 2012 года произошло интересное событие – были отменены американские санкции в отношении России, принятые еще в 1974 году (поправка к закону о торговле Джексона-Вэника) за запрет на эмиграцию евреев из СССР. 16 ноября 2012 года этот законопроект был одобрен Конгрессом, а 20 декабря был подписан президентом Обамой. С декабря же 2012 года начался процесс по введению санкций против отдельных российских чиновников, виновных в доведении до смерти Магнитского. Европейский Союз ввел такие санкции еще в конце 2010 года, а США их ввели уже в апреле 2013 года. Коррупционеры, доведшие человека до смерти – это совершенно не вопрос межгосударственного уровня, но важно тут то, что США нужны были новые санкции против России и это было всего лишь поводом.

В сентябре 2012 года на повестке дня стоял вопрос повторения ливийского сценария в Сирии. Однако Обама, пришедший к власти на повестке прекращения войн, не хотел начинать еще одну. Он провел «красную черту» - применение Асадом оружия массового уничтожения. Предположительно, в августе 2013 года, Асад применил против вооруженной оппозиции и гражданского населения химическое оружие, в Восточной Гуте, на что Обама обязан был среагировать. Тут большую роль сыграл Путин, который предложил посредничество России с тем, чтобы ликвидировать запасы химического оружия в Сирии. Вскоре, это было произведено, а организация по запрещению химического оружия получила нобелевскую премию в октябре 2013 года. Хотя конечно это было заслугой Путина, а не этой организации. Впрочем, и он нобелевской премии не заслужил, поскольку Асад и впоследствии применял химическое оружие, а значит, сдал не весь арсенал.

5. Противостояние вокруг Евроассоциации - заключительная фаза

К середине 2013 года, когда все соглашения об Ассоциации четырех стран – Грузии, Армении, Молдовы и Украины были подготовлены, борьба за будущее этих стран обострилась до предела. 12 августа 2013 года Путин прибыл в Баку вместе с визитом ракетного корабля «Дагестан» и объявил о поставках Баку военной техники суммой в миллиард долларов. Армения приняла решение пойти по пути Евразийской интеграции. См.: Как и почему Армения решила вступать в Евразийский Союз 5 лет назад.

Россия объявила, что соглашение о свободной торговли прекратит действие со странами, принявшими DCFTA. Также, началось повышение цен на газ, ухудшение условий для трудовых мигрантов. Плюс, постепенно становилось все более очевидно, что от соглашения с Евросоюзом никакой экономической пользы не будет – смысл в нем только политический. Наконец, Россия предложила Украине 15 миллиардов долларов в качестве смягчения макроэкономической ситуации и поощрения ее «правильного» геополитического выбора. Тогдашние украинские власти все поняли и решили «заморозить» интеграцию в ЕС и отказались подписывать Ассоциацию на ноябрьском саммите в Вильнюсе.

Кадры Евромайдана, скриншот из видео на ютубе.

Тогда-то все и завертелось окончательно. Начался «Евромайдан». В феврале 2014 года Россия должна была принять зимние олимпийские игры, которые играли большую символическую роль для российской элиты. Но европейские элиты, понимая это, хотели символически нанести ответный удар – большинство европейских политиков отказались приезжать в Россию, кто-то под формулировкой, что в России притесняют геев, кто-то сослался на занятость, кто-то сказал что просто это не политическое мероприятие и необходимости приезжать они не видят. Последним аккордом, когда российские власти пытались разрядить обстановку, стало помилование Ходорковского в конце декабря 2013 года; Ходорковского отправили прямиком в Берлин с надеждой, что это поможет смягчить фон вокруг Олимпийских игр. Но противоречие было гораздо более глубоким – все более авторитарная Россия со все больше расходящимися с Западом интересами. Федор Лукьянов тогда писал, что Россия в 2013 году уже достигла своего потолка (видимым показателем чего стала ее политическая активность на постсоветском пространстве, вступление в ВТО в 2012 году и посредничество в сирийском вопросе) и может пробить его головой. В итоге так и произошло.

В марте 2014 года Россия аннексировала Крым, причем самым неожиданным лично для меня стало то, что Россия решила присоединить Крым формально. Тем самым она сожгла все мосты с Западом. Джон Миршаймер объяснял это с позиции реализма: по его мнению, Россия как великая держава не могла позволить, чтобы НАТО придвинулось к ее границам. И если уж Западу удалось все-таки склонить Украину на свою сторону в обход всех формальных правил, поддержав революцию, то Россия сделала все, чтобы та Украина, которая Западу досталась, была меньше территориально и численно и слабее экономически. Но удивительно не это, а то что такую простую мысль на Западе руководство не брало в расчет.