Начало 2020 года выдалось трудным. Уже за прошедшие три месяца мы видим какое количество событий глобального значения произошло. То, что этот год – самый трудный как минимум после 2008 года, уже понятно. Но описывая 2020 год, мы говорим не только о новой или новейшей, или современной истории, это по историческим меркам вообще миг. Но миг настолько важный, что его нужно запечатлеть. Описать 2020 год так, чтобы это было чем-то новым очень сложно. Я и не претендую, но сделать этот «снимок» очень важно, хотя бы для того, чтобы вернуться к нему через несколько месяцев и лет.

Вообще, описание этого всего невозможно сделать совсем коротко, поэтому будет идти по частям. Сама серия может называться «События и тенденции – 2020. Трудное начало нового десятилетия», где первой частью будет обзор тенденций, сложившихся к началу 2020 года. Этот текст представлен ниже, но он не последний, я планирую его продолжать и включить другие важные тенденции начала 2020 года на глобальном и региональном уровне.

1. Мир в начале третьего десятилетия XXI века. Тенденции

1.1. Национальные государства и отношения между ними

Глобальный порядок давно «трясет», международное право в процессе слома, новое не сформировалось, а старое действует примерно на уровне обычного права. Россия настаивает на проведении новой «Ялты», а США и Великобритания этого не хотят. Другой вопрос – а что, если захотят – возможно ли это в принципе? Сегодня Россия, США и Великобритания (добавим Францию и Китай) не могут сесть и вместе решать судьбы мира. Неудивительно, что формат G7/G8 отмирает и куда как более дееспособным является G20 или региональные структуры как Евросоюз.

Вот в качестве примера, пару дней назад, 26 марта, пройшел экстренный саммит G-20, посвященный коронавирусу, на котором обсуждали сложившуюся ситуацию и принимаемые меры.

Фото: саммит G20 (twitter.com/ashoswai)

Меняется также контекст отношений, и это непосредственно влияет на регион. См. также:

• Заканчивается эпоха конкуренции великих держав за Южный Кавказ?

Здесь стоит отметить также и то обстоятельство, что ожидания, что национальные государства будут отмирать, а глобальные институты поглощать их функционал, идентичность и суверенитет, не то, чтобы не оправдались, но по меньшей мере, сильно отстают «от графика». И опять же, нынешний кризис демонстрирует и это достаточно явственно. С одной стороны, глобально разница между странами все же сокращается, но ожидание, что государства вдруг самоликвидируются ради призрачной идеи, разделяемой меньшинством, было изначально, мягко говоря, наивным. Как все пойдет в будущем – непонятно и, забегая вперед, огромную неизвестную создает и нынешний кризис вокруг коронавирусной пандемии: и у националистов, и у глобалистов есть свои аргументы, а дебаты по окончании кризиса будут жаркими.

1.2. География, климат и демография

Климат планеты резко меняется и это неопровержимый факт. К сожалению, климат планеты меняется настолько быстро, что это может заметить каждый, то есть, речь не идет о геологических или астрономических процессах – каждый может вспомнить погоду в начале 2000-ых и сейчас – и это совершенно разные вещи. Ниже можно увидеть данные по поводу того, как это менялось, на примере Еревана. Эти изменения столь значительны, что ни мы, ни другие виды, не успевают адаптироваться.

Составлено автором на основе данных Berkeley Earth и климатического монитора «Погода и Климат».

Выше мы видим, как менялся климат конкретно в Ереване и, на самом деле, это колоссальные изменения, пусть даже средняя летняя температура и не поменялась принципиально. В целом тренд идет на повышение и опять же в целом – самые теплые лета и зимы мы наблюдаем в последние годы. Похожая динамика есть по всему миру. Это влечет за собой много новых проблем, включая опустынивание земель и пожары. Природные ресурсы не воспроизводятся; промышленной цивилизацией потребляется всего больше, чем Земля способна воспроизвести.

Экологические проблемы выходят на политический уровень, «зеленые» все чаще побеждают на выборах. У всех на устах имя малолетней активистки Греты Тунберг, которая в одночасье стала гвоздем сессий ООН и не только. Будучи олицетворением климатических дебатов, она демонстрирует то, с какой остротой эта ситуация воспринимается в западном обществе. Глобальная энергетика, транспорт, производство пластика и автопром сталкиваются с необходимостью самых масштабных перемен – и эти перемены ускоряются. Но те изменения, которые происходят в «ядре» цивилизации – ничто по сравнению с влиянием климата на развивающиеся страны, где пересыхают реки, озера и разваливаются государства безо всяких перспектив, к примеру, Ливан и Ирак. См. также:

• В Багдаде еще долго не будет все спокойно (4 января 2020
• О пожарах в Австралии и климатических дебатах (6 января 2020)

Больше всего, как уже сказано, это сказывается на Ближнем Востоке, где ситуация особо тяжелая и только продолжает разогреваться. Это приводит к напряжению в обществе и войнам. Так, во многом, сама сирийская война стала следствием постоянных засух в 2006-2010 гг. Накопленные в прошлом проблемы сохраняются, а не исчерпываются, отягощая международные отношения. К примеру, санкции вводятся гораздо чаще, чем отменяются. Демографические дисбалансы обостряют ситуацию, толкая массы населения на миграцию в сторону развитых стран, усиливается демографическое давление между глобальным югом и севером. Пять лет назад пример этого мы увидели в Европе; на сегодня это никуда не делось, а стабильность является лишь видимой. Давление лишь стало сильнее и его вновь прорвет.

Трансформация потребления ресурсов – дело очень сложное и сомнительное с точки зрения экономического роста. Ведь если даже считать, что развитые страны мира могут смириться с тем, что их уровень жизни будет оставаться стабильным при постепенном повышении эффективности использования ресурсов, то развивающиеся страны требуют своей доли пирога и эффективность их сегодня не волнует – миллиарды людей хотят не только выйти из нищеты, но жить хорошо, также как «там».

Схлопывается цивилизация демографически – отрицательные тенденции в динамике населения развитых регионов углубляются и распространяются на развивающиеся довольно быстро, что означает, что мир неизбежно придет к ускоряющемуся демографическому схлопыванию в глобальном масштабе. С постоянной депопуляцией мир еще никогда не сталкивался (даже современные развитые страны компенсируют ее путем иммиграции) и какой будет жизнь в схлопывающихся обществах еще никто не знает.

1.3. Борьба идеологий в глобализированном мире

Мир мир все теснее взаимосвязан и чем теснее эта связь, тем мир уязвимее, как следствие, тем более хрупким является этот баланс. Экономика растет медленно, по крайней мере, в развитых регионах мира, рынки перегреты и уже на начало года говорили, что 2020 год станет годом глобального кризиса.

Провозглашенный 30 лет назад Фукуямой пост-идеологический, пост-исторический либеральный мировой порядок сталкивается с вызовом со стороны многочисленных маргинальных конкурентов и, огрызаясь, медленно уступает, но отнюдь не проиграл. Столкновение идеологий входит в решающую фазу. Авторитарные правительства сильнее, чем когда-либо за последние тридцать лет, но они же и уязвимее чем когда-либо; свобода информации и интернет продавливают их «снизу», а либеральные интервенционисты – «сверху». Все эти противоречия становятся очевидными в рамках новой кампании президентских выборов США, которая обещает стать не менее жаркой, чем в 2016 году, а от ее исхода очень многое будет зависеть по всему миру, да и сами США в фазе глубокого общественного раскола, так что все говорят о холодной гражданской войне. На графике ниже - рост поляризации в политике США.

Рост поляризации между политическими партиями США между 1994 и 2014 гг. (см. Pew Research Center) Стоит учесть, что после 2014 года поляризация в США еще больше выросла. (см. Gallup). На графике мы видим, что в 2014 году избиратели партий серьезно размежевались по политическим углам – более 90% демократов либеральнее среднего республиканца и более 90% республиканцев консервативнее среднего демократа.

Отмирающие старые социальные структуры уходят, но ничего лучшего на смену им не приходит, прогресс пока что выражается в простом факте распада старых структур. Страдают и все традиционные партии, мы видим, как в Европе это выражается в усилении новых партий и движений, в том числе крайнего, относительно нынешнего центра, толка, и это происходит на фоне поляризации обществ. Каким будет новый мир, сложно сказать - возможно, он будет более дискретным, а может возникнут другие структуры, которые мы просто пока не видим.

1.4. Неравенство, социальная динамика и технологии

Мир всеобщего изобилия так и не сложился, что противоречит всем имевшимся ожиданиям общества и элит многих стран. Уровень неравенства в последние десятилятия растет и в некоторых стран уже возвращается к уровню времен феодализма. Рост классовых или социальных противоречий неизбежен, и он происходит на глазах.

Динамики неравенства в США – доля самых богатых в доходах всего населения (Inequality.org), в исторической перспективе также интересна ситуация в России (см. график 8b), где сейчас уровень неравенства выше, чем в 1905 году. Отличается ситуация в Европе, особенно заметны изменения в Великобритании, где наоборот доля имущества элиты заметно сократилась, хотя в последние годы рост заметен и там. (см. доклад о глобальном неравенстве – 2018, график Е8)

Испытанию на прочность подвергается все: семья, государство, религия. Альтернативой социальному порядку выглядит глобальная деревня, где культуры и государства будут иметь меньше значения, люди будут перемещаться чаще и жить в пригородах, хотя в последнее время вновь усиливается концентрация людей в городах. Долгосрочно, однако, технологии снижают связь взаимосвязь доходов и места жительства.

В то же время, быстрое и все более самостоятельное развитие технологий, начинает восприниматься как угроза, первым явственным звонком чему стала система глобальной слежки, созданная АНБ США и разоблаченная Эдвардом Сноуденом, ну а дальше вездесущие американские дроны, «электронные концлагеря Китая» и всевозможные элементы цензуры от Фейсбука и Твиттера, сроки за высказывания онлайн в России и ликвидация неформальности создают контекст, в рамках которого в прошлое уходят приватность, многообразие культур и такие понятия, как «права человека», по меньшей мере так как мы их знали.

(Цензура на Фейсбук. Иллюстрация от Wall Street Journal).

Глобальная плутократия по Милановичу, ну или если политкорректно, крупнейшие бизнесмены из списка Форбс, становится влиятельной как никогда (может за исключением краткого периода конца XIX-начала XX века). Она сегодня сконцентрирована уже не в сырьевом, не в мануфактурном, а в технологическом секторе. Интернет, вопреки ожиданиям, не привел к всеобщей конкуренции на равных, но создал монополистических монстров, таких как Amazon, Microsoft, Google, Facebook или Apple, которые реализуют свои монопольные или олигопольные практики по всему миру. К тому же, у них есть данные всех людей, и это используется далеко не только для рекламы; они сотрудничают с правительствами и имеют собственные идеологические воззрения, о чем их руководители не стесняются говорить. С другой стороны, растет глобальная филантропия. Она пытается смягчить эти дисбалансы, но пока что эффективность всего этого за пределами таких международных структур как Всемирный Банк или ООН все еще спорна.

1.5. Рост развивающихся стран

В первой части уже сказано о том, что развитые страны больше не могут в одиночку решать сколько-либо серьезные проблемы, а эксклюзивные институты, такие как G7 и многие другие, ослабли. Центр тяжести цивилизации смещается на юг и восток. Доминирование в мировой экономике и политике США, Японии и Евросоюза заканчивается, но ответственных альтернативных игроков пока нет. Россия и Китай претендуют на эту роль, но пока их поведение скорее эгоистично, что не позволяет претендовать на роль полноценного глобального полюса, даже если ресурсы это уже позволяют (что также спорно). Изменение экономических «весов» показано на графике ниже.

Согласно данным МВФ, по паритету покупательной способности (2011$ PPP). Стоит учитывать, что по Евросоюзу – в него включены все нынешние члены за весь период, в том числе страны ОВД из-за чего и образовался спад в 1992 году.

Идут дебаты о том, каким будет новый мир: многополярным, блоковым, бесполярным или еще каким-то, но всем понятно, что он более не является однополярным. В существующих блоках также все сложнее сохранить дисциплину – по все той же причине – слабые становятся относительно более сильными и наоборот.

Проигравшие по итогам прошлых мировых войн возвращают себе субъектность – и Германия, и Турция, и Япония, и все прочие проявляют признаки самостоятельности. Это, по сути, означает окончание длинного двадцатого века и промежуточных 30 лет, следовавших за ним. Также, это проявление глобальной демократизации – оставшиеся «за бортом», недовольные, но молчавшие на протяжении десятилетий, начинают выражать свое мнение. Сегодня лидером становится Китай, вскоре на арену выйдет Индия. На карте мира все более явственно появляется Африка. Если она не будет уничтожена климатическими катастрофами и войнами, то по крайней мере вторая половина XXI века и первая половина XXII будет веком Африки, за влияние в которой уже сейчас борьба обостряется. Все это – составляющие того самого «конца знакомого мира» по Валлерстайну, провозглашенного им в самом конце века ХХ. Инерция прошлых трендов шла к завершению и 2020 год поставит на ней точку.