ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА.

Обвиняемый в причастности к ИГ Абдурахман Усманов не был сторонником радикального ислама, и его видели в Турции в то время, когда, по версии следствия, он был в Сирии, заявили свидетели защиты. Возвратившиеся из Сирии люди не несут прямой угрозы, но могут представлять опасность при обострении социальной ситуации в России, считают кавказоведы.

Как писал "Кавказский узел", дело жителя Дагестана Абдурахмана Усманова рассматривается в Северо-Кавказском окружном военном суде в Ростове-на-Дону. По версии следствия, летом 2014 года он выехал в Сирию и вступил в террористический учебный центр "Исламского государства" (запрещено в России судом - прим. "Кавказского узла"), и до октября 2015 года занимался охраной позиций боевиков, тыловым обеспечением, сбором денежных средств на нужды вдов и детей боевиков, а также нанимал адвокатов и подкупал правоохранителей в Турции, чтобы помогать задержанным террористам. 

Свидетели общались с Усмановым в Турции, когда, по версии следствия, он был в Сирии

Сегодня, после трех заседаний, отложенных из-за неявки свидетелей защиты, процесс над Усмановым все-таки продолжился. Суду удалось допросить троих свидетелей, передает корреспондент "Кавказского узла".

Первой по видео-конференц-связи с судом в Астрахани была допрошена предпринимательница Сатинат Газимагомедова, занимающаяся продажей одежды.

Свидетельница сообщила, что в сентябре 2014 года закупала товар на одном из стамбульских рынков, чтобы потом продать его в России. В начале месяца ее племянник Али Газиев и подсудимый Абдурахман Усманов предложили ей помощь в качестве грузчиков.

Когда Усманова подвели к монитору, Газимагомедова, поколебавшись из-за низкого качества изображения, подтвердила: "Наверное, это он".

Второй суд допросил мать Али Газиева, Хадижат Газимагомедову, также живущую в Астрахани. Она рассказала, что сын познакомил ее с Усмановым в Турции 6 мая 2015 года. По словам женщины, вместе с сыном и подсудимым она стояла в очереди за турецкой туристической визой, а затем они осматривали достопримечательности Стамбула.

Третий свидетель, Денис Копытов, был допрошен по видео-конференц-связи уже из московского суда. Он рассказал, что познакомился с Усмановым лет пять-шесть назад в одном из дворов Москвы.

"Парень с юмором, общительный, нормальный человек", – охарактеризовал он подсудимого.

Копытов сказал, что Усманов, несмотря на приверженность исламу, иногда пил алкоголь в компании. Всех своих православных друзей Усманов всегда поздравлял с Пасхой и Рождеством. В 2014 году Усманов поехал в Турцию работать и регулярно посылал Копытову SMS-сообщения.

Все три допрошенных свидетеля заявили, что Усманов не является приверженцем радикального ислама, не поднимал в разговорах тему войны в Сирии и им ничего не известно о том, чтобы он туда ездил. После допроса свидетелей суд объявил перерыв до 14 февраля. В этот день планируется допросить еще троих свидетелей защиты, которые общались с Усмановым по телефону и интернету в то время, когда он находился в Турции.

После заседания адвокат подсудимого Владимир Гладков заявил корреспонденту "Кавказского узла", что версия обвинения строится лишь на признательных показаниях подсудимого, от которых он отказался, и показаниях "уже осужденных сторонников ИГ, которые его якобы видели в Сирии".

"Нет ни фото, ни видеосъемок, ни биллинга мобильного телефона, ни агентурных данных, ни его переписки с боевиками. Я считаю это дело очень сырым. Доказательной базы крайне мало", – подчеркнул он.

Государственный обвинитель Караев отказался давать комментарии корреспонденту "Кавказского узла", сославшись на запрет вышестоящего начальства.

Бывшие участники конфликта в Сирии могут нести опасность при обострении социального кризиса в России 

Напомним, в ноябре 2015 года генеральный прокурор России Юрий Чайка заявлял, что в стране расследуется почти 650 уголовных дел об участии россиян в вооруженных формированиях за рубежом, а также о вербовке и организации переправки наемников за границу. На сайтах МВД и Генпрокуратуры РФ детальные данные о числе уехавших в Сирию и вернувшихся боевиков в 2016 году в открытом доступе отсутствуют. 

"Кавказский узел" опросил кавказоведов о том, считают ли они, что те, кто возвращается с боевым опытом из Сирии в Россию, представляют собой значительную опасность, или на сегодняшний день большая часть из них уже задержана.

Вернувшиеся из Сирии люди пока прямой угрозы для России не представляют, считает эксперт Московского центра Карнеги Алексей Малашенко.

"Участники боевых действий в Сирии против Асада – не та сила, которая что-то может организовать и обрушить. Они не могут быть угрозой сами по себе. К примеру, по своему почину развернуть сепаратистское движение они не в состоянии. Во-первых, они устали. Во-вторых, они разрозненны и не имеют единой организации", – сказал он корреспонденту "Кавказского узла".

Тем не менее, по словам Малашенко, опасность от рекрутов в Сирии может исходить в случае начала какого-нибудь кризиса или серьезного конфликта в самой России.

"Причем кризис произойдет не по их инициативе, это могут быть социальные проблемы или еще что-то подобное. Бэкграунд для кризисов в России существует", – отметил эксперт.

По оценке Малашенко, вооруженные инциденты, происходящие в России по инициативе ИГ, довольно редки, к тому же "сообщения о том, что ИГ берет ответственность за то или иное действие, нужно тщательно проверять". Одновременно с этим нет и достоверных сведений о числе задержанных или находящихся на свободе людей, воевавших в Сирии, так же, как и неизвестно точное количество уехавших.

"В открытых источниках цифры колеблются от 1 800 до 6 000 человек, выехавших из России. Министр обороны Шойгу заявлял, что в результате бомбардировок ВКС убиты 2 000 выходцев из России на стороне ИГ. Но кто и как их вообще считал? Если мы не знаем, сколько уехало, как можно оценить сколько, какой процент вернулся?" – указал Алексей Малашенко.

Потенциал для вербовки людей в "Исламское государство" на Северном Кавказе также сильно ограничен, сказал корреспонденту "Кавказского узла" профессор ЮФУ Игорь Добаев.

"Если ислам религия, то исламизм – его наиболее политизированная часть. Несмотря на активную работу вербовщиков ИГ, которую они ведут в основном через соцсети, исламистов на Северном Кавказе не более 1% верующих. Но даже этот 1% верующих делится на умеренных исламистов и исламистов, готовых взять в руки оружие. Вот этих, готовых взять в руки оружие исламистов, – не более нескольких тысяч человек. Это связано с пусть и медленным, но улучшением экономической и социальной обстановки на Кавказе", – пояснил он.

Большинство ездивших в Сирию оппозиционно настроены по отношению к российской власти

Число уехавших в Сирию россиян составляет не менее 5 000 человек, уверен журналист Forbes Орхан Джемаль.

"Число это очень приблизительное и весьма скромное, из источников среди силовиков, и с ним часто манипулируют, играют во все стороны, причем не всегда в большую, – отметил он. – Поначалу был период, когда количество уезжающих серьезно занижали. Например, в 2013 году "Фронт Нусра" (организация "Джабхат ан-Нусра", запрещена в России судом. - Прим. "Кавказского узла") был нашпигован россиянами, а общая цифра называлась в несколько сотен человек".

Джемаль также отметил, что зачастую человека обозначают как выехавшего в Сирию только на основании того, что тот прибыл в Турцию и в течение трех месяцев не вернулся назад.

"Порой к "сирийцам" причисляют и тех людей, кто учился в этой стране до 2011 года. Он, мол, там бывал, имеет связи, к тому же мусульманин, придерживающийся оппозиционных взглядов, и прочее. Показательным является и прецедент с частью жителей села Гимры в Дагестане. Оттуда 50 семей выехало в Турцию. Это более 200 человек, и почти все они объявлены "сирийскими боевиками". Я разбирал эту конкретную ситуацию и выяснилось, что в действительности боевиками, живыми или мертвыми, могли стать лишь 14 выходцев из Гимров", – заявил журналист.

Одновременно с этим манипуляции со статистикой могут исходить и со стороны боевиков или их родственников, например, при определении количества убитых, указал он.

"Человек может покинуть Сирию по подложным документам, но распространить версию о своей гибели, которую поддержат родные и близкие", – пояснил Джемаль.

Как считает Джемаль, в целом оперативникам крупные списки боевиков выгодны, и человека сохраняют в них даже вопреки очевидным нестыковкам. Например, это связано с действующей практикой постановки на профучет, под которую попадают все, кто связан с "сирийцем": семья, родственники, друзья.

"Это ж какое пространство для работы и маневра. Спецслужбы зубами будут держаться за сирийскую тему, раздувать количество уехавших. И когда "ветераны джихада" закончатся, то будут "приравненные к ним лица". Типа, видел сирийскую границу, не перешел, но видел. Так уже было с делом Варвары Карауловой. Она ведь не доехала до Сирии, но ее уже осудили как боевика", – напомнил Джемаль.

Другим примером подобных манипуляций эксперт назвал дело ставропольского мусульманина Павла Окружко.

"Спецслужбы сообщают: им известно, что это сирийский боевик. Откуда это известно? Некто, кого судили в России как возвращенца из Сирии, на следствии дал показания, что в некое время встречал Окружко в Сирии, в расположении вооруженного формирования. Но у Окружко на руках имеется справка из консульства в Анталии, что ровно в тот день и час он платил пошлину и получал свидетельство о браке в российском учреждении. Он выслал данные следователю [...], но следователь отказывается приобщать эти материалы к делу", – указал Джемаль.

Что касается людей, которые возвращаются из Сирии на родину, то в основном это те, кто разочаровался в прежних идеалах, считает журналист.

"В небольшом количестве это те, кто предполагает, что о них не знают вовсе. А по большей части – те, кто не причастен к боевым действиям. Однако в России сажают всех. И тех, кто участвовал, и тех, кто нет. В том числе тех, кто, возможно, был в Сирии, но до того, как осенью 2013 года участие в чужой гражданской войне не на правительственной стороне стало в России криминальным деянием", – пояснил Орхан Джемаль.

При этом, по его мнению, в принципе те, кто побывал в Сирии, несут угрозу, но не для общества, а для российской власти.

"Я не слышал, чтобы среди них были русские патриоты, сторонники укрепления российской государственности. Скорее наоборот, это люди, настроенные критически к российской действительности и недовольные собственной жизнью в ней. Да и сам факт того, что они уехали в Сирию, говорит о том, что они люди решительные и смелые. У них есть боевой опыт или как минимум опыт выживания в суровых условиях жестокой войны. И они настроены крайне негативно к нынешнему российскому режиму", – подчеркнул Джемаль.

Материалы о влиянии войны на Ближнем Востоке на ситуацию в регионах Кавказа "Кавказский узел" публикует на тематических страницах "Сирия в огне" и "Кавказ под прицелом халифата". В разделе "Справочник" также опубликован подробный справочный материал "Выходцы с Кавказа в рядах ИГ".